Новости 2021 (январь-июнь)

20.04.2021

Чем практикующему врачу помогает богословие? Как сами медики относятся к смерти и к эвтаназии? Почему она многим кажется допустимой и есть ли иные пути в стремлении избавить пациента от страданий? 

О выводах своего магистерского исследования «Проблема эвтаназии в современном обществе: медико-социальные и богословские аспекты», а также о том, как дополняют друг друга медицина и богословие, рассказывает Василий Николаевич Бондаренко – кандидат медицинских наук, доцент кафедры болезней органов дыхания Гомельского медицинского университета, выпускник богословской магистратуры ИДО и преподаватель программы «Теология»:

Василий Николаевич, как Вы пришли изучать богословие дистанционно? Все началось с программы «Теология»?

- Еще раньше я закончил трехгодичные Епархиальные курсы и получил диплом преподавателя Воскресной школы. И я настолько погрузился в эту сферу, что после окончания курсов появилась потребность продолжить обучение. На одном из православных сайтов я случайно увидел рекламу Института дистанционного образования и ни одной минуты не сомневался – «Это мое!». Я взял благословение у духовника и поступил. Когда я уже учился на третьем курсе, открылась магистратура – и у меня тоже не было сомнений, я уже планировал в нее поступать.

Вы медик, а богословие – сфера, далекая от медицины. Почему она Вас так привлекла? Не тяжело было совмещать основную работу с учебой в другой области?

- Мне хотелось изучать богословие, прежде всего, для себя, чтобы осознанно жить в православной традиции. Вообще учиться приходится всю жизнь – и в сфере основной работы, и здесь. Если постоянно живешь в этом ритме, это не сложно, наоборот, дисциплинирует. И области знаний органично сочетаются. Тем более, что Православие помогло мне преодолеть эмоциональное выгорание на основной работе. На одном из курсов в магистратуре мы изучали этапы профессионального роста: если ты, достигая каких-то вершин на своей работе, не переходишь на новый этап, где уже начинается служение другим людям, ты останавливаешься в своем развитии, и случается кризис. Мое переключение на изучение православного богословия – это, наверное, такого рода новый этап в жизни.

Преподавание – тоже новый этап? Как Вы начали преподавать «Священное Писание Нового Завета»?

- Сразу после выпускного экзамена на «Теологии» Татьяна Владимировна Меланина (она в то время была заведующей кафедрой) пригласила меня попробовать себя в преподавании. Я сказал ей, что параллельно хочу поступать в магистратуру. Были опасения, что у меня не получится все совмещать, но Татьяна Владимировна сказала: «Подумайте, попробуйте». Я подумал, попробовал – и остался.

Татьяна Владимировна предложила мне вести тот предмет, который мне интересен. «Священное Писание Нового Завета» – дисциплина богословская, ее мы изучали достаточно глубоко и на Епархиальных курсах, и в ИДО, поэтому я выбрал ее. Татьяне Владимировне хочу выразить огромную благодарность за то, что она предложила мне возможность попробовать себя в роли преподавателя богословского курса.

Это, конечно, не первый опыт преподавательской работы – на основной работе я преподаю уже двадцать лет. Но в ИДО это совершенно другая область, и здесь важны не просто теоретические знания, а еще и сам опыт церковной жизни. Плюс дистанционный формат. Первый год вести занятия было достаточно тяжело и волнительно, но мне помогла моя практика дистанционного обучения. 

И сама магистратура направлена на формирование навыков преподавания в высшей школе, на преподавание богословских дисциплин и именно в дистанционном формате.

Как была выбрана тема магистерского исследования «Проблема эвтаназии в современном обществе: медико-социальные и богословские аспекты»?

- По поводу темы у меня тоже никаких метаний не было: ее сама моя профессия выбрала. По роду деятельности я работаю с больными туберкулезом и ВИЧ-инфекцией. Это молодые люди, которые часто умирают. Когда ты не можешь помочь человеку и видишь, как он уходит, — это очень тяжело. Одной из причин моего воцерковления был серьезный личный кризис, когда я просто не мог дальше работать по профессии, не мог решить проблему смерти для себя. Наблюдая за своими коллегами, я видел или эмоциональное выгорание, или уход в крайний цинизм. Поэтому мне надо было решать свою проблему и помогать каким-то образом людям. К сожалению, у нас в инфекционной больнице нет сестер милосердия, а священник приходит только тогда, когда человек сам хочет его видеть. Больные предоставлены самим себе, а ты как лечащий врач можешь хотя бы просто поддержать их.

К моменту поступления в магистратуру эти вопросы оформились в тему магистерской работы. И дальше тема только корректировалась, но кардинально не менялась. Моим научным руководителем была преподаватель курса биомедицинской этики Вера Александровна Осина. Я ей также хочу выразить огромную благодарность, потому что именно она сформулировала основные проблемные вопросы моего исследования и постоянно консультировала по ходу работы.

Если отношение Церкви к эвтаназии сформулировано в «Основах Социальной концепции Русской Православной Церкви», в чем проблемы, которые рассматривает Ваша работа? Какие моменты остаются спорными?

- В «Основах Социальной концепции» однозначно сказано, что эвтаназия – это убийство или самоубийство. Но медработник в своей реальной практике многие действия не осмысляет как эвтаназию. Допустим, неоказание помощи умирающему или неизлечимо больному человеку или просто неоказание помощи больному человеку в силу каких-то обстоятельств – это эвтаназия или нет? А является ли бездействие врача эвтаназией, если сам больной отказывается от помощи? Является ли эвтаназией применение наркотических обезболивающих препаратов для неизлечимо больного онкологического пациента?

Очень много вопросов возникает у врачей-реаниматологов: как определить момент смерти, как долго продолжать реанимационные мероприятия, если у человека уже умер головной мозг, не берешь ли на себя ответственность за смерть, отключая жизнеподдерживающую аппаратуру? Все эти моменты – спорные. И в медуниверситете на курсах биомедицинской этики об этих вопросах говорится вскользь. Поэтому у врача, особенно если он воцерковлен, постоянно возникают этические вопросы, нравственные терзания «Правильно ли я делаю?».

Вы рассматривали и медицинский аспект этих проблем, и богословскую точку зрения на них? И удалось ли в работе дать ответы на озвученные Вами вопросы или вопросы все равно остаются открытыми?

- Да, я рассматривал биомедицинские проблемы с православных позиций. Конечно, универсальных ответов нет – на то вопросы и проблемные. Каждый конкретный случай все равно будет требовать ответственности врача за его выбор, будет на его совести.

Воцерковленный врач должен думать о том, что в каждом случае своей практики нужно привести человека к реализации жизненной цели, то есть к единению с Богом. 

Если человек умирает, понятно, что ни о каком улучшении качества его жизни с позиций светской медицины речь уже не идет. Но для Бога этот человек в любом состоянии является бесконечно важным. Поэтому и для врача эта задача должна быть основной.

Ваше исследование включало изучение отношения к смерти врачей и студентов-медиков. Почему была важна эта сторона исследования?

- Во-первых, медработники – это социально значимая группа, которая постоянно сталкивается со страданиями и смертью, и то или иное отношение к смерти может приводить к злоупотреблениям со стороны медработников по отношению к умирающему человеку. Во-вторых, было очень интересно проанализировать: насколько меняется отношение человека к смерти, к эвтаназии, когда он только поступил в медицинский институт, когда он почти закончил учебу, и когда он уже работает.

Поэтому Вы проводили исследование в разных аудиториях?

- Да, уникальность была в том, что мы проследили отношение к смерти в профессиональной динамике, так сказать. Лично я провел анкетирование среди студентов-шестикурсников и практикующих врачей, а мои коллеги опрашивали студентов первого курса, у которых преподают. Шестикурсники, что удивительно, с большим интересом относились к анкетированию. У нас после проведения анкетирования всегда было обсуждение в течение нескольких часов. А вот практикующие врачи заполняли анкеты, но после этого не было никакой реакции, никакой рефлексии. Боюсь, что это было уже профессиональная деформация и тема смерти не вызывала никакой реакции.

Вы сами составляли анкеты?

- Я использовал опросник Пола Вонга «Отношение к смерти». Это очень серьезное исследование, и по этой анкете работает много российских психологов, изучающих тему смерти, самоубийства. Анкета уже очень репрезентативная. А вот анкету, направленную на изучение связи между отношением к эвтаназии и воцерковленностью, я разрабатывал самостоятельно.

Эта часть исследования была наиболее сложной?

- Скорее самой интересной. Ведь это и подготовительный этап, и работа с людьми, и анализ результатов, и публикации. Я выступал на конференции в Тамбовской духовной семинарии, и там же, в «Богословском вестнике», была опубликована моя статья про отношение студентов-медиков и врачей к эвтаназии и смерти.

Мне хотелось проследить, насколько отношение к смерти связано с отношением к эвтаназии. И получились интересные результаты: у практикующих врачей практически не было нейтрального отношения к смерти как к естественному процессу.  Выявились две полярности: либо полное отрицание смерти, страх и непринятие, либо наоборот, ее принятие. Первое нами было оценено как синдром профессионального выгорания, а второе, принятие смерти – очень тревожно, потому что в таком случае эвтаназия может восприниматься врачом как акт милосердия. Врач видит страдания пациента и ему кажется, что смерть поможет избавить пациента от страданий.

А как это коррелировалось с воцерковленностью отвечающих?

- К сожалению, во всех трех группах практически не было воцерковленных. То есть мы составили портрет светского студента-медика и светского врача. Это для меня было тоже достаточно необычно.

Вы ожидали, что будет другой результат?

- Да, хотя бы среди врачей. Ведь я опрашивал врачей общей практики, которые проходили курсы повышения квалификации у нас на кафедре. Это были врачи из разных мест и разного возраста, и выборка была совершенно репрезентативная.

Современное общество темы смерти чаще всего боится и старается ее не обсуждать. В медицинской среде о ней чаще говорят?

- Нет, в медицинской среде, между медиками, эта тема тоже не обсуждается. И когда врачи отвечали про восприятие смерти как акта милосердия – мы не беседовали об этом, это были просто ответы на анкеты. Об этом никто не говорит.

А какой была реакция студентов-медиков на анкетирование? Какие вопросы задавали, что их особенно взволновало?

- К сожалению, и у студентов-медиков очень тревожные тенденции в плане принятия эвтаназии. Большинство из них уверены, что эвтаназия является в определенных условиях актом милосердия. Они готовы принять ее легализацию и даже ассистировать при ее выполнении.

Биомедицинская этика в вузе преподается на первом-втором курсах, когда у студентов, которым восемнадцать-девятнадцать лет, еще нет никакого опыта, они просто еще не сталкиваются с больными и им рано еще эти предметы преподавать. Это для них чистая теория. И, к сожалению, потом эти вопросы уже не затрагиваются. Поэтому к шестому курсу у студентов спонтанно формируется позиция по отношению к эвтаназии на основании информации, которую они получают из светских средств массовых информаций, фильмов. А поскольку в ряде стран Западной Европы эвтаназия легализирована и пропагандируется, и у наших выпускников формируется положительное отношение к ней.

То есть, став врачом, человек в общении с умирающими пациентами остается один на один с проблемой – не считая пройденной на первых курсах биоэтики?

- Боюсь, что да. У нас вообще врачи предоставлены сами себе. Поэтому через семь-десять лет после начала их профессиональной деятельности начинается очень заметная профессиональная деформация. В идеале, такие темы хорошо было бы включать в программы повышения квалификации для врачей, это оптимальный вариант решения проблемы. У себя на кафедре я сам составляю эти программы, и я вправе включать эти факультативные занятия.

Значит, материалы Вашего исследования могут быть включены в курс биоэтики для медицинских вузов. Но Вы изучали христианское отношение к эвтаназии, а если студенты преимущественно невоцерковлены, далеки от христианского мировоззрения, воспримут ли они такой материал? Или полезно показать разные точки зрения?

- Адаптированный материал магистерской уже применяется на практике – мы включили эти темы в программы обучения в нашем вузе. В них рассматриваются, прежде всего, биоэтические вопросы, с которыми врачи сталкиваются постоянно. И эти вопросы не освещаются в обычных курсах биомедицинской этики, поэтому врач не знает, какой этический выбор можно сделать в тех или иных ситуациях. В курсы для врачей мы включили биоэтические вопросы с минимальными богословскими обоснованиями, но такие курсы проходят еще и сестры милосердия, им уже можно давать материал с православной позиции.

С христианской позицией относительно эвтаназии порой связывают с представлениями о том, что христианство запрещает избавлять человека от страданий, считая их полезными для спасения души. Можно ли признать такую установку справедливой? И каковы основные аргументы против эвтаназии, которые Вы рассматривали в своей работе?

Это не верная установка. Даже светские мыслители относятся к жизни как наиважнейшей ценности, а свободу человека от нравственных ограничений считают одной из причин деградации современного общества.

В моей выпускной работе приводится еще множество аргументов против эвтаназии – это кардинальное отличие православного понимания «качества жизни», относительность современных методов констатации смерти, доказательство того, что препараты, применяемые для эвтаназии, не могут обеспечить безболезненную смерть, и другие.

Во всем мире идет активное развитие паллиативной медицины как отдельного направления оказания помощи умирающим пациентам. В моей работе паллиативной помощи как альтернативе эвтаназии посвящена отдельная глава. Современные медицинские технологии позволяют снизить физические страдания до минимума, а духовная поддержка и пастырское окормление помогут человеку раскрыть его веру и подготовить умирающего к встрече со Христом.

Дистанционная магистратура по теологии ИДО ПСТГУ

Магистратура по теологии "Православное богословие и философия в современном дискурсе": обучение полностью дистанционное, диплом государственного образца. Читать далее »

Какие богословские вопросы ставит биоэтика?

Богословие и биомедицинская этика - есть ли между ними точки соприкосновения? Интервью с преподавателем богословской магистратуры ИДО ПСТГУ Читать далее »

Разъяснить православный взгляд на болезнь и смерть – очень важно

Выпускница дистанционной магистратуры ИДО ПСТГУ Ирина Праслова - о программе для прихожан, посвященной православному пониманию проблем биомедицинской этики. Читать далее »