Новости 2022 (январь-июнь)

Как формировалась концепция соборности протоиерея Георгия Флоровского, какая связь между соборностью и персонализмом? В чем суть неопатристического синтеза и ошибка концепции славянофилов? И зачем теологу изучать основы менеджмента? Об этом в интервью с выпускником дистанционной магистратуры Георгием Владимировичем Паутовым:

Георгий Владимирович, желание изучать богословие было связано с вашей приходской работой? 

- С 2011 года я алтарничал в храме Новомучеников и исповедников Церкви Русской города Наро-Фоминска. Однажды наш настоятель предложил мне проводить беседы с прихожанами. Всем это понравилось, и когда вышли указания, чтобы штатные катехизаторы имели соответствующее образование, меня направили на курс «Основы Православия». Учеба меня захватила, когда я закончил «Основы Православия», мне сказали, что по результатам итогового теста можно посмотреть, прохожу ли я на программу «Теология»: я прошел тест и набрал много баллов, что меня удивило. Поэтому курсы «Основ Православия» плавно перетекли в программу «Теологии», и как итог моего семилетнего непрерывного обучения – магистратура. 

Вы приняли решение поступать в магистратуру уже в процессе учебы на «Теологии» или позже? 

- Когда я закончил программу «Теология», я понял, что в духовной жизни чего-то явно не достает. Не хватало этого интенсива, хотелось большего, оставались какие-то темы, которые нужно было подтянуть. Магистратура подытожила и выстроила все, изученное ранее, и очень помогла в моей дальнейшей деятельности. Если на «Теологии» было духовное и богословское взросление, юношество, то магистратура – это уже зрелость, возмужание, когда ты подходишь к тем или иным богословским вопросам (конфессиональным, к примеру) не поверхностно и не с ультраортодоксальной позиции, а с уже с более научной, объективной стороны. Это позволяет делать взвешенные выводы, выстраивать диалог с людьми, с которыми раньше он особо не получался или заходил в тупик. 

Как вы выбирали тему магистерского исследования? К теме «Концепция соборности Церкви в богословском персонализме протоиерея Георгия Флоровского» вы пришли из-за интереса к соборности или к наследию Флоровского? 

- В эссе для поступления в магистратуру я обозначил направлением будущего исследования вопрос о границах Церкви и об апостольском преемстве. На первом вебинаре при обсуждении выбранной мною темы протоиерей Геннадий Егоров спросил, где в моей работе антропология, на которой сосредоточена магистерская программа. И мы с моим научным руководителем, Иваном Ивановичем Улитчевым в контексте учения о Церкви вышли на работы протоиерея Георгия Флоровского и Владимира Николаевича Лосского – я хотел сделать сравнительный анализ их работ. Но на очередном вебинаре отец Геннадий сказал, что этот замысел по объему тянет на докторскую диссертацию. И мы пришли к тому, что лучший вариант – проанализировать только работы протоиерея Георгия Флоровского. 

Много времени я посвятил изучению жизни отца Георгия Флоровского – эмиграция, деятельность, его контакты с философскими, политическими и научными кругами. Отец Георгий стал мне очень мне близок, такое ощущение, что он мне даже где-то помогал. Скажу честно, иной раз я не понимал, откуда брались мысли. Те выводы, к которым я пришел, я бы никогда не сделал сам, наверное. Все это для меня удивительно. 

Для исследования вам пришлось изучить ряд работ Флоровского – в списке источников их тридцать три. Какие тексты были наиболее важными для исследования? Насколько сложно было найти публикации, пришлось ли работать с архивами? 

- Я обратился к своей знакомой, которая живет во Франции и сейчас готовится защищать диссертацию в Сорбонне. Он помогла мне с контактами людей, которые работают в библиотеках и архивах в Париже и в Сан-Франциско. К сожалению, я писал работу в пандемию, не все библиотеки работали, но кто-то что-то смог прислать. Например, из Америки мне прислали интересные документы, которые я использовал. А через преподавателя магистратуры Татьяну Николаевну Резвых я познакомился с польской монахиней Терезой Оболевич, которая также занимается Флоровским и Лосским, - она предоставила мне переписку этих мэтров, а также их неопубликованные работы. 

У протоиерея Георгия Флоровского очень много статей, их все было трудно найти. Но в конце концов я наткнулся на вышедший небольшим тиражом сборник, которого сейчас нет в продаже. Я нашел его на букинистическом сайте Alib, где он был в единственном экземпляре. В этом сборнике множество работ Флоровского, в том числе переводы, которые нельзя найти в открытом доступе. Этот сборник стал основой для моей научной работы. 

Я очень много читал по дороге на работу и с работы, в электричке, в метро (Поэтому побочным эффектом моего обучения в ПСТГУ является приобретенная близорукость в минус две диоптрии). У меня всегда была под рукой электронная записная книжка в телефоне. Для меня были важны две темы - экклесиология и персонализм, два хэштега, как сейчас принято говорить. Читая тексты Флоровского, я выделял экклесиологическую или персоналистическую тематику, и сразу копировал фрагменты, либо делал выписки, указывая страницу и о чем текст. Когда я прорабатывал материал, в голове у меня уже складывалась определенная картина: сначала я пишу о проблеме персонализма в трудах Флоровского, потом беру проблему экклесиологии, и потом делаю обобщение, например, соборность как персоналистическая характеристика. 

Вы показываете в работе связь соборности и персоналистической концепции Флоровского? 

- План был в том, чтобы рассмотреть, как понимание соборности сформировалось в образе мышления протоиерея Георгия Флоровского и стало достоянием его собственного сознания. Это отчетливо прослеживается во время его жизни и деятельности в различных братствах, движениях, например, в евразийстве. Мое задачей было показать, что в соборности Флоровский пытался синтезировать два основных вопроса конца Серебряного века: общинность и индивидуальность. 

Славянофилы – Хомяков, Киреевский – говорили об общинности, народности, а Флоровский показал, что соборность начинается не с общинности. Он перенес акцент на персону, и сделал это посредством своих учителей-философов. Например, Александра Герцена, о котором он писал диссертацию. Соборность у Флоровского начинается не с общинности, а с личности, единичное определяет целое. Это очень важный момент, и в заключении своей работы я это подчеркнул. Любое общество, любая коммуна начинается с человека. Как Флоровский это обосновывал? Если мы будем исходить из коммуны, мы детерминируем личность человека, она поглощается коммуной. Поэтому Флоровский увидел грех детерминированности человека в славянофильстве. 

А для славянофилов личность была тем, что должно раствориться в общине? Они же еще не оперировали термином «личность»? 

- Они не говорили о растворении личности в общине, и вообще не затрагивали эту тему, они говорили «народность». В начале XIX века Россию штурмует западная, протестантская философия, субъективизм, упор на личность человека, личность должна выделиться в обществе. Славянофилы в России – течение, которое оппонирует западничеству и тяготеет к другой крайности – к общинности. Получалось, что русский народ склонен к общинности (поэтому так хорошо и восприняли коммунистическую идеологию). А так как русский народ восприимчив к общинности, говорили философы-славянофилы, именно в лоне славянства должен преобразиться весь мир. Соборность должна весь мир сплотить. 

Флоровский много почерпнул от славянофилов, особенно от Киреевского – движение к Востоку, к возрождению святоотеческой мысли. Но Флоровский увидел, что у славянофилов есть проблема – все сводится к общинности, к народности, славянству, и получается, народы, которые не подходят под эту концепцию, ниже славян. А национализм – еще один вид детерминизма: то, что детерминирует личность человека, принижает его. Принять это было невозможно. В этом грех славянофилов. У Флоровского об этом написана целая работа – «Вечное и преходящее в учении русских славянофилов». 

Но грех совершается и на уровне западничества с его рационализмом, порождениями которого являются теория эволюции и идея утопизма. Данные идеи стали попыткой человека обладать истинным знанием, но по факту подчиняли личность определенной системе взглядов, в которой не оставалась места свободе воли и творчества человека. Флоровский это показал, он очень тонко мыслил, в этом, мне кажется, его красота, и в этом его конфликтность с миром. Парадокс: модернисты называли Флоровского консерватором, а консерваторы – модернистом. Такой он был неоднозначный человек. 

Менялись ли взгляды Флоровского в разные периоды его жизни? 

- Он прогрессировал в своем соборном сознании. Каждый раз – новая ступень. Все начиналось с Владимира Соловьева – Флоровский был им восхищен. По мере его знакомства с другими философскими течениями, эмиграции в Прагу, потом во Францию и в США, формируется его мысль. Он как библейский герой кочует и нигде не находит себе места. В Праге участвует в движении евразийцев, печатается в евразийском журнале «Исход к Востоку». Но в итоге он уходит из евразийства, потому что постепенно оно переключается на политические вопросы – свержение коммунистической власти, возвращение былой славы России, чтобы Россия стала соединяющим центром между Европой и Азией… А Флоровский к тому моменту уже точно видел себя аполитичным, «не от мира сего». Об этом он писал в переписке с С. Н. Трубецким. 

Кстати, в этой переписке он упоминает, что нужно обратиться к Уильяму Джеймсу и Шарлю Ренувье. Именно через эту переписку я вышел на работы Джеймса и Ренувье и заметил, что в работах Флоровского «Метафизические предпосылки утопизма» и «Эволюция и эпигенез» есть мысли, почти дословно совпадающие с мыслями Джеймса и Ренувье. 

Концепцию кафолического сознания Флоровский находит у о.Сергия Булгакова, но полностью преобразовывает. Понимание кафоличности у них разное. В этом русле формировалась мысль Флоровского, – нельзя сказать «эволюционировала», потому что он сам писал, что эволюция – это развитие, а когда формируется личность – это эпигенез, приращение нового. Личность возрастает, обогащается новым, а не эволюционирует как-то независимо от свободной воли человека. 

Эпигенез для Флоровского – строительство личностью самой себя. И в «Психологии» Уильяма Джеймса мы находим такие же рассуждения о личности, о том, как она строится. Об этом же писал и Герцен: если мы хотим построить здоровое общество, нужно воспитать правильную личность. Если в обществе будут воспитаны правильные личности на определенных ценностях, то не нужно будет выстраивать коммунизм насильственно, он сам сложится в добросовестном отношении друг ко другу. Это по Герцену истинный коммунизм, основанный на стремлении личности реализовать себя в обществе. Так мы приходим к соборности, когда личность открывается другой личности, и они начинают контактировать. 

А как изменилось отношение Флоровского к взглядам Владимира Соловьева? Ведь Соловьев писал об отказе от индивидуального в пользу глобального синтеза? 

- Да, философия Владимира Соловьева – это пантеизм и всеединство, которыми поглощалась личность. Флоровский, изучив Герцена, полностью переоценил труды Соловьева. Но экуменический концепт у Флоровского остался, и мы видим, как это реализовалось в его жизни. Для него был весьма болезненным вопрос о разобщенном христианском мире. Он не пошел по пути о.Сергия Булгакова, который из системы Софии, из всеединства выводил религиозное равенство всех христиан, что делало возможным общее Приобщение к Евхаристической Чаше. Нет, Православной Церкви нужно стать рупором христианства, вовлекать другие христианские направления, чтобы путем преобразования сознания они были «окафоличены» в лоне Православия. Его экуменический концепт – не религиозное единство разных конфессий, смысл в том, чтобы всех «оправославить». Соборность хранит истинное сознание Иисуса Христа, и нужно привести всех к этому сознанию посредствам вхождения в сознание Православной Церкви. Поэтому Православная Церковь четко осознает себя в историческом процессе тем, чем она является, и не может принять чужое догматическое учение. Чтобы это понять, нужно войти в это сознание, принять это сознание… Но это надо как-то донести до мирового сообщества, поэтому Флоровский стал одним из учредителей Всемирного Совета Церквей. 

Но перед смертью Флоровский покидает Совет. Почему? Богословский диалог сменился диалогом «общего делания», Всемирный Совет Церквей основное внимание перевел на мирские дела, на благотворительность. А для Флоровского это опять был детерминизм человека, он всегда подчеркивал, что истинное экзистенциальное состояние человека, истинная свобода личности возможна только с Богом, во Христе, а не в миру. 

Вы планируете продолжать исследование дальше, в каких направлениях? 

- Да, у меня много материала. Можно было бы продолжить сравнительный анализ персонализма Флоровского с существующими в настоящий момент концепциями, авторы которых ссылаются на Флоровского, считают его своим учителем. Например, Христос Яннарас, архимандрит Софроний (Сахаров). Хотелось бы показать, где Флоровский в своем персонализме был более точным. Так, например, ни в одной из своих работ он не отождествлял Личность с ипостасями Святой Троицы. 

Если возвращаться к тому, с чего ваша учеба когда-то началась, с катехизаторских бесед в храме: учебный процесс помог в вашей приходской деятельности? 

- Уже после «Основ Православия» стало проще структурировать свои беседы. Я читал Писание, знал какие-то основы церковной жизни, но нужно было это упорядочить. «Основы Православия» помогли мне это сделать. Когда я начал изучать «Теологию», меня это захватило. Первым модулем там был Ветхий Завет, я учебник три раза перечитал. Потом догматическое богословие, - его я тоже три раза перечитал. У нас как раз тогда воскресная школа создавалась, и я стал преподавателем. Занятия на «Теологии» помогли мне сформировать программы: в воскресной школе я веду историю Церкви, Ветхого и Нового Заветов, а также догматику. 

Мы даже образовали небольшой клуб «Сион», в котором занимаемся и записываем наши встречи на аудио для тех, кто пропустил. Мы наладили обучение, людям интересно. Сейчас мы хотим объединиться на уровне благочиния и посещать занятия друг друга на разных приходах. 

Какие дисциплины магистратуры вам больше запомнились или оказались наиболее полезными? 

- Объективно все, что преподавалось, было полезно. Даже, к примеру, основы менеджмента. Казалось бы, зачем нужен теологу менеджмент? А на самом деле учебники иностранных авторов интересно рассмотреть через призму богословия: какие системы управления людьми существуют? Как связи между людьми налаживаются, регулируются? Как это можно реализовать в своей практике, в повседневной жизни? Я очень много почерпнул для моей деятельности на приходе, в воскресной школе, взаимодействия с сотрудниками храма. Это очень важно и нужно, особенно исходя из опыта людей современности. Если мы останемся архаичными, консерваторами, мы далеко не уйдем. И Православие далеко не уйдет. На него будут смотреть как на историческое явление, которое не имеет отношения к реалиям настоящего. Поэтому все, что я проходил магистратуре, я считаю необходимым, и через призму богословия Церкви мы можем многое из этих предметов почерпнуть. 

Кстати, Флоровский именно об этом и говорил. Суть его неопатристики не в том, чтобы святых отцов изложить по-новому. Он говорил, что мы должны излагать святых отцов в соответствии с духом времени. Церковь в контексте глобализации, в контексте исторического процесса должна давать определение своего бытия. Иначе человек не придет в Церковь, не поймет святителя Григория Богослова, к примеру, - если мы не будем пытаться говорить о нем в современных реалиях. «Вперед к отцам» – не «назад к отцам», а вперед. И как раз в этом неопатристическом синтезе Флоровский выработал персонализм – богословие нового времени, по сути. 

А если говорить о субъективной стороне учебы, мне очень понравился курс православной христологии и антропологии отца Геннадия Егорова. Меня очень заинтересовала концепция трехчастности души. Воодушевившись изученным, я даже написал статью, которую разместили на портале Богослов.ру. 

Конечно, античная и русская религиозная философия Татьяны Николаевны Резвых – мы с ней очень жалели, что не было курса немецкой философии. Актуальные проблемы православного богословия с Иваном Ивановичем Улитчевым – очень важный курс, который затрагивает и Флоровского. Курс Николая Николаевича Павлюченкова про религиозно-философскую и богословскую антропологию о.Павла Флоренского также поднимал много интересных моментов: Флоренский неисчерпаем, его надо много изучать. 

Что бы вы посоветовали тем, кто только думает поступать в магистратуру и выбирает тему. Какие тут могут быть сложности, каких ошибок лучше избежать? 

- Первое, что нужно учитывать: если мы начинаем богословствовать, это разговор о Боге. Без Бога богословствовать нельзя. Поэтому должно быть твердое основание на вере. Я на себе это ощутил, Господь мне помогал в обучении, каким бы оно тернистым ни было. 

Второе – нужно трезво оценивать себя и свои возможности. Смогу ли я прийти туда, куда надо? А трезвую оценку можно получить только от людей, которые в этой структуре находятся. Я же не могу дать совет человеку, который начинает, скажем, научную деятельность, если я сам не пережил все это. Чтобы это понять, нужно пройти курс «Теологии», который ясно покажет, что ты есть. 

И если решился, надо делать до конца, не останавливаясь. Через пот, слезы, обиды. Наши работы порой сильно «разносили» на обсуждениях, и что – обижаться? Поэтому нужны какие-то боевые черты характера. Святые отцы были людьми с характером, которые стояли за свою мысль, за богословие, несмотря ни на что. 

Но вы упоминали, что после обсуждений, например, пришлось поменять тему работы. Значит, когда вы говорите о боевых чертах, речь не о том, чтобы упрямо отстаивать свою тему и видение, если тебя критикуют? 

- Нет, когда ты ставишь выше свой субъективный взгляд на работу, а не взгляд преподавателей, это уже называется самость. Либо ты сам пишешь работу и сдаешь ее сам себе, либо к их мнению прислушиваешься, и что-то меняешь. Христос же не воевал с кем-то. Суть Его подвига в том, что Он все претерпел. Так и здесь: все претерпевать, все полезно.

Узнать больше о магистратуре ИДО: 

Дистанционная магистратура по теологии ИДО ПСТГУ

Магистратура по теологии "Православное богословие и философия в современном дискурсе": обучение полностью дистанционное, диплом государственного образца. Читать далее »

В правильном направлении: выбираем тему магистерской работы

Какое направление исследования выбрать, поступая в дистанционную магистратуру ИДО ПСТГУ? Читать далее »

«Я хотела передать красоту системы аргументации, которую увидела в трудах Харта»

На какие вызовы времени отвечает современная апологетика? Появились ли новые ответы на вечные вопросы о смысле страданий? Что такое «новый атеизм» и чем он отличается от старого? О магистерской работе «Апологетический аспект трудов Дэвида Харта» рассказывает Евгения Вилкова. Читать далее »