02.07.2019

В конце мая 2019 года протоиерей Геннадий Егоров подвел итоги учебного года в ходе прямой линии с учащимися Института дистанционного образования. Рассказ о том, что важного произошло в институте за минувший семестр, и традиционные ответы на вопросы слушателей – в расшифровке прямой линии.

Куда не ступала нога богослова

«Этой зимой состоялось замечательное событие: первая группа  магистрантов ИДО закончила обучение. Финишировало не так много людей: дипломы защитили треть поступавших. Но это не значит, что остальные в процессе учебы потерялись: несколько человек поняли, что не успевают закончить магистерскую и подготовиться к защите, и взяли академические отпуска, отложив защиту до следующего года. Защита магистерских работ происходила полностью дистанционно. Но, поскольку по закону мы должны в комиссию приглашать представителей работодателя, а наш работодатель – Русская Православная Церковь, председателем комиссии был председатель Учебного комитета РПЦ протоиерей Максим Козлов, в комиссию входили митрополит Пензенский и Нижнеломовский Серафим и епископ Великоустюжский и Тотемский Тарасий. Представители работодателя не очень привычны к дистанционному формату, поэтому мы сделали «перевернутую» защиту: учащиеся на нее не приезжали, а комиссия в полном составе собралась очно в помещении Учебного комитета, куда шла трансляция выступлений магистрантов. Мы рады, что архиереи и представители Учебного комитета видят наших выпускников, но естественно, мы заинтересованы и в том, чтобы слабые работы такой комиссии не предъявлять. Соответственно, каждый год мы все более внимательно смотрим на продвижение наших магистрантов к защите.

Поскольку речь зашла о магистратуре, а сейчас начался новый набор на магистерскую программу, сразу отвечу на вопрос о том, почему мы не вывешиваем на сайте список возможных тем магистерских работ, как это часто делают в других вузах?

Мы этого не делаем по двум причинам.

Первая причина: наши студенты – люди взрослые, состоявшиеся, среди них даже доктора наук, и у них может быть собственная повестка, собственный интерес. Не нужно, чтобы кто-то за них придумывал, какие темы им интересны.

Вторая причина: наша магистратура носит экспериментальный характер, мы работаем в тех областях, куда нога богослова почти не ступала. Это прикладные области, связанные с современными изменениями о мире – биомедицинская этика, компьютерные технологии и так далее. Поэтому зачастую в какой-то профессиональной области – например, в нейротехнологиях – студент разбирается лучше, чем наши преподаватели. При этом мы хотим дать богословскую, этическую оценку этих технологий, поэтому фактически работаем на стыке богословских интересов и кругозора преподавателей и тех прикладных знаний, которые есть у студентов. Отсюда некоторая наша открытость в области формулировки тем: мы задаем общее направление возможных исследований, но не ограничиваем круг вопросов, чтобы не пропустить какие-то интересные вещи, которые абитуриент может предложить. Это мы делаем для развития спектра научной деятельности нашей магистратуры.

На прямую линию пришел вопрос, каков статус магистерского диплома ПСТГУ, является ли он равноценным семинарскому диплому и достаточно ли его для деятельности священнослужителя?

Наша магистратура, конечно, равна семинарским магистратурам, но даже семинарские магистратуры ориентированы не на пастырскую подготовку, а на подготовку ученых и преподавателей. Пастырская подготовка осуществляется на бакалаврских программах семинарии. Поэтому я не думаю, что для архиереев диплом нашей магистратуры будет основанием для хиротонии, тем более прикладных пастырских дисциплин у нас нет. Церковью наша магистратура признается, как я уже рассказал, но мы ориентированы на обучение мирян.

На мой взгляд, главная проблема в современном богословском образовании – недостаточное внимание к широкому и глубокому образованию мирян. Программы подготовки церковных специалистов все-таки практикоориентированные: молодежная работа, социальная работа и так далее. А серьезное богословское образование для мирян недооценено и не распространено, хотя нам кажется, что оно должно существовать, что не только клирики должны такое образование получать. Можно исторический пример привести: когда пришла советская власть, в первую очередь начали уничтожать именно клириков. Поэтому, если богословское знание только у клира, с Церковью бороться гораздо проще, чем в ситуации, когда и миряне обладают богословскими знаниями. И мы знаем о роли православных братств мирян на Западной Украине в XVI-XVII веках, когда там шло наступление Унии. Поэтому нам гораздо важнее создавать программы для мирян, нежели программы подготовки клириков, с которыми у нас в стране все более-менее благополучно».

«В этом году мы дополнили «портфель» наших семинаров. Раньше мы проводили практические, методические семинары, посвященные дистанционному образованию, педагогике и так далее. В этом году мы провели первый научно-богословский семинар, где говорили о проблемах персонализма. Эта тема для нас тоже очень важна: в XX и в начале XXI века это одна из центральных проблем богословия. И мы намерены традицию научных семинаров продолжать. Сейчас, благодаря магистратуре и ее выпускникам, рост научного уровня института ускорился. Для этой цели отчасти мы магистратуру и создавали, поскольку центр тяжести в ней лежит не только на учебной, но и на научной деятельности. Создаются новые спецкурсы, чтобы охватить более широкий спектр научных интересов наших учащихся».

Сколько лет живет учебная программа?

«Считается, что срок жизни образовательной программы – пять лет, потом программу нужно закрывать, иначе на нее перестают поступать люди. Пока наш опыт это не подтверждает: мы время от времени тестируем актуальность наших программ и оказывается, что пока они все вполне рабочие, хотя, естественно, какие-то изменения мы вносим. Сейчас мы активно работаем над программой «Основы Православия»: когда она только появилась, ничего подобного еще не было, поэтому, какая бы она ни была, пользу от нее можно было получить. Сейчас курсов в области Православия довольно много, поэтому мы к этой программе относимся более строго и стараемся, чтобы она как отвечала интересам тех, кто на нее приходит. Для этой цели мы иногда опрашиваем и выпускников программы. Ведь образование – процесс с отложенным результатом: в момент, когда ты только закончил учиться, еще сложно оценить, насколько все изученное полезно, уместно, хорошо, и какие-то вещи виднее по прошествии времени. Когда мы беспокоим выпускников вопросами – это нужно даже не для нас, а для людей, которые придут к нам учиться.

То же самое можно сказать и про программу «Теология». Любые перемены в образовании занимают от трех до пяти лет, поэтому людям, которые учатся в одном потоке, не очень заметны те перемены, которые мы делаем. Но они есть, в частности, мы ведем работу по усовершенствованию семантической модели программы, по разработке сквозного глоссария, который позволит из любого курса обращаться к определению встречающихся в программе терминов и понятий. Все это улучшает качество программы, позволяет сократить количество повторов и скучных мест».

 

Психология без Фрейда и Православие на английском

Пришел вопрос, не будет ли в ИДО открыт дистанционный курс психологии? 

Мы стараемся с психологами поддерживать контакты, но пока я не вижу возможности для открытия подобных программ, хотя порой переговоры о возможности их запуска ведутся. На мой взгляд, серьезных, глубоких христианских психологов, которые бы строили психологию на святоотеческом фундаменте, у нас практически нет. Все-таки современная психология – наука позитивистская и вырваться из этих силков ей крайне сложно. Поэтому убежать далеко от Юнга, Фрейда и прочих деятелей XX века не очень получается, а экспериментировать на наших учащихся не хочется. Либо, когда речь доходит до серьезных богословских вопросов, психологам порой не хватает базы. Мы эту тематику имеем в виду и, может быть, в магистратуре преподавателей вырастим. Зато пока мы делаем больше курсов в области богословия и философии».

«Есть еще одна тема, которая никак не получит свою реализацию: время от времени к нам приходят люди, которые не владеют русским языком, но владеют английским и хотят поучиться у нас. Пока у нас англоязычных программ нет, но, если заявок станет больше, мы всерьез задумаемся о том, чтобы такие программы сделать. И наши выпускники, хорошо владеющие английским языком, могли бы сильно нам помочь. Особенно если они проживают в англоязычных странах, потому что есть разница в культуре, ментальности, которая проявляется и в образовании».

 

Чем грозит коллоквиум и с какого континента учиться проще?

Очередной вопрос: как проходит выпускной экзамен на программе «Теология»?

Я хочу напомнить про наш YouTube-канал, где мы время от времени выкладываем разные материалы. В частности, мы сделали небольшие ролики о выпускном экзамене, которые позволяют представить, как это происходит.

Внешне это собеседование, коллоквиум по заранее определенным вопросам, где дается не очень много времени на подготовку, но зато разрешается дополнять ответы друг друга. То есть этот экзамен проходит не так, как зачастую – когда один студент противостоит целой комиссии. Группа экзамен сдает вместе, что его делает менее травмирующим.

Еще один вопрос поступил: как можно у нас учиться, проживая в Америке?

Если просто: точно так же, как в Австралии, Китае, Японии, Африке и других местах, где живут наши учащиеся. Для учебы континент роли не играет, единственное, когда проходят какие-то синхронные мероприятия, надо учитывать часовые пояса, но это тоже не очень сильно мешает. На сайте мы стараемся выкладывать все больше материалов, видео, текстов, инфографики, описывающей процесс учебы в ИДО, вкупе с отзывами выпускников. Кроме того, у нас есть гостевые курсы в Системе дистанционного обучения, куда любой человек с гостевым доступом может зайти и посмотреть, на что наши курсы похожи. Поэтому я надеюсь, что возможности получить представления об учебе в дистанционном формате достаточно широки».

Last modified: Wednesday, 8 July 2020, 10:37 PM