«Раскрывать смысл местной церковной истории – это значит, открывать творческий смысл Церкви на земле»
Какие
курсы ждут учащихся дистанционной магистратуры «Церковная история советского
периода»? Чем важна история церковного прихода, что происходило с приходами в
советское время? На каком материале магистрантам предстоит изучать приходскую
жизнь и почему особенно важно обращение к своей, местной истории? Чем интересна
для исследователей церковная история второй половины XX века? Об этом рассказывает
преподаватель магистерских курсов «Повседневная жизнь православного прихода и
верующих в период сталинских гонений» и «История РПЦ в 1953 — 1990 гг.»,
кандидат теологии, священник Евгений Агеев:
О.Евгений, по первому образованию вы физик, но после рукоположения получили богословское образование и защитили кандидатскую диссертацию по теологии – как сочетались для вас эти две области: физика и теология (и в частности, церковная история)?
- Для меня естественнонаучное знание и богословие связаны как две стороны Божественного Откровения: естественного и сверхъестественного. Научное знание о мире открывает нам Творца, и богословие изучает откровение Творца о Себе Самом, заключенное в Священном Писании и Священном Предании. Я несколько лет, уже будучи священником, преподавал в обычной школе физику и астрономию, и говорил о себе, что исполняю традиционные для священника обязанности законоучителя. Ведь законы физического мира – это тоже законы, установленные Богом, как и нравственные законы. Я преподавал в обычной светской школе, но часто приводил на уроках примеры, связывающие мир физических явлений с миром духовно-нравственным.
Заниматься высокими областями богословия лучше академическим ученым, история же Церкви, на мой взгляд, – наиболее практический раздел теологического знания. Собственно, все церковное учение неотделимо от истории Церкви. Церковное Предание – это и есть опыт реализации Церкви в истории.
Кроме того, в первые годы моей церковной жизни, а это было уже 30 лет назад, еще будучи студентом, я много общался с историками – преподавателями моей alma mater – Волгоградского государственного университета. Архиепископ Волгоградский Герман (Тимофеев) задумал создать православный университет и привлек к этому делу многих преподавателей ВолГУ. С некоторыми, например, профессором В. А. Поляковым, я общаюсь и до сих пор. В старших классах школы у меня была прекрасная учительница истории, тоже выпускница ВолГУ, из замечательной верующей семьи, мы с ней также продолжаем общение. Наверное, от них у меня любовь к истории и стремление изучать ее профессионально.
Как возник и конкретизировался ваш интерес к церковной истории XX века? Диссертация и другие ваши работы были посвящены церковной жизни в условиях гонений на Среднем Дону в 1917–1930 годах, но также у вас были и работы об истории православного прихода в Российской Империи. Эти темы как-то связаны?
- Мои занятия церковной историей носят сугубо практический характер. В самое время моего рукоположения – в 2008 году – я был назначен митрополитом Германом в епархиальную комиссию по канонизации святых, которая в то время активно собирала сведения о репрессированных священнослужителях, о подвижниках православия, о разрушенных храмах. Что-то нам удалось сделать: выпустить несколько книг, организовать прославление прп. Арсении (Себряковой). С этим была связана и моя дипломная работа на Высших богословских курсах при МДА, а затем и диссертация.
В дальнейшем, я стал клириком новосозданной Урюпинской епархии, правящим архиереем которой стал преосвященный Елисей, один из известных исследователей церковной истории в наших местах. Он сразу же привлек меня к изданию книг о церковной истории нашего родного края. За 11 лет существования нашей епархии мы издали более десяти книг. Составление книг о приходах, монастырях, священнослужителях потребовало новых исследований. Так что можно сказать, что исследователем церковной истории я стал по послушанию, но и по актуальной практической необходимости.
Мои работы по приходским и монастырским общинам, независимо от исторического периода, пока привязаны к месту моего служения – Волгоградской митрополии. Это очень сложный в историческом отношении регион, здесь переплетаются две волны заселения Юга России – по Дону и по Волге, история казаков, истории старообрядцев, немецких колонистов инородцев. Его церковная история начинается не очень давно, в XVII-XIX веках, многое в ней оказалось трагически прервано, искажено, и работы для исследователей еще много.
В то же время я не ограничиваюсь бытописанием, слежу за развитием церковно-исторической науки в целом, и, выступая на различных тематических конференциях, стремлюсь иллюстрировать обсуждаемые глобально вопросы примерами из местной истории, обычно это приветствуется.
В новой магистратуре ИДО вам предстоит вести курсы «Повседневная жизнь православного прихода и верующих в период сталинских гонений» и «История РПЦ в 1953 — 1990 гг.». Курс о повседневной жизни прихода – ваш авторский курс? В чем особенность жизни приходов в период гонений и можно ли говорить о какой-то «нормальной» приходской жизни в этот период?
- Курс о приходской жизни приходится строить самостоятельно, потому что таких курсов нигде еще не было. Конечно, как в любом учебном курсе, в нем будут даны и общие положения, и примеры. Примеры я думаю взять отчасти из своих собственных исследований, отчасти из исследований других историков, но на местном материале.
Что касается нормальной приходской жизни – я не думаю, что какой-то период в истории Церкви нужно идеализировать – вот здесь все было хорошо, давайте возьмем это за образец и станем реплицировать повсеместно. Церковь – живой и очень сложный организм, нам сейчас этот организм кажется старым, но, возможно, он еще очень молод в очах Божиих. Конкретные формы жизни христианских общин, в близкие нам исторические периоды они называются приходскими, – меняются, они зависят и от общественно-политической ситуации, и от устремлений самих христиан. Какие-то формы исчезают навсегда, какие-то остаются с нами, какие-то потом вновь возрождаются. В отличие от догматов Церкви, формы жизни христианских общин очень сильно менялись в прошлом, и продолжают изменяться в настоящем. Наша задача – найти общие черты, найти ценное, важное, то, что стоит сохранять и возрождать, причем в таких формах, которые отвечают современному уровню жизни и развития христиан.
В периоды гонений многое менялось, но Церковь оставалась живой и непобедимой. Отдельных людей можно победить, Церковь во главе с Христом – невозможно.
Разным периодам истории соответствуют разные смыслы. Нам нет необходимости реконструировать жизнь дореволюционных приходов, нет необходимости повторять и печальный опыт советской эпохи. Но мы должны сохранять все наследие церковной жизни, и быть готовыми к разным поворотам истории.
Церковная история советского периода: богословская дистанционная магистратура ИДО ПСТГУ
Магистратура по теологии "Церковная история советского периода": дистанционное обучение, диплом государственного образца. Читать далее »Насколько для изучения приходов в XX веке важно углубляться в историю приходской жизни в России предшествующих периодов?
- Думаю, что для понимания церковной истории ХХ века необходимо знать критическое состояние приходской жизни в конце XIX – начале ХХ вв. Это время кризиса традиционной крестьянской общины, с которой до этого во многом совпадал церковный приход, это время бурного роста городов, появления многих новых городских приходов – на рабочих окраинах, в фабричных поселках. Такие приходы вызвали к жизни и новые формы деятельности, которые во многом могут пригодиться нам в нынешнее время. Все-таки большинство наших приходов – городские. В сельской местности осталось очень мало людей.
Существует достаточно распространенное представление, что в Синодальный период из жизни церковной общины уходит инициатива, выборность священников, епископы часто перемещаются, теряется связь общины и пастыря, уходит представление о приходе как общине с каким-то глубокими внутренними связями… Насколько такое представление правомерно?
- Нельзя мазать какой-то период истории одной краской – то ли розовой, то ли черной. Если мы закрасим два века синодального периода черной краской, то на что мы употребим розовую краску? На дониконовское время, подобно старообрядцам? Но ужасы раскола вышли именно из дониконовского времени. Синодальный период – очень важный и ценный период для Русской Церкви. Наряду со многими отрицательными тенденциями, нужно отметить, что никогда до этого не было такого большого количественного роста Церкви, такого успеха миссии: в Сибири, в Японии, в Америке; такого уровня церковной науки и духовного образования, церковной архитектуры и музыки мы далеко еще не достигаем. Сами идеи о церковном приходе как о реализации подлинной церковной соборности родились именно в это время. Революция и Гражданская война сломали нормальное течение жизни, но мы видим, что, несмотря на все репрессии, Церковь выжила, выжили общины, следовательно, в них был раньше заложен значительный жизненный потенциал именно из этого периода.
Какие темы и вопросы в рамках курса особенно важны, что еще мало исследовано? Предполагается ли здесь углубление в «локальную историю» для магистрантов, изучение собственных приходов?
- Материал для построения курса настолько обширен, насколько обширна вообще наша Русская Церковь. В нем не только нет недостатка, напротив, он очень избыточен. Но, конечно, в рамки курса, предназначенного для дистанционного освоения, мы можем вместить только самое главное, основные принципы. Какими могут быть источники, с какими критериями к ним нужно подходить, с какими критическими взглядами, как их отбирать, где искать. И, конечно, примеры интересных и полезных исследований.
Можно сказать, что в приходской истории все исследовано еще очень мало. Отдельные книги или публикации на сайтах выглядят крошечными островками в море неисследованного. Мне бы очень хотелось, чтобы магистранты, которые будут у нас обучаться, сами попробовали провести исследование по своей местной, родной им теме – храмы, приходы, монастыри. Причем, не столько по истории архитектуры или строительства зданий, а по самому главному в Церкви – по истории людей, которые молились, трудились, строили, растили детей. Очень интересно тянутся ниточки от прошлого к настоящему, а затем – надеюсь – к будущему.
У местной церковной истории большой миссионерский потенциал. Может быть, где-то на Западе предложение «поговорить о Боге» или «о Библии» и вызывает отклик. В нашей стране – чаще нет. Но заговорить с человеком о родных местах, о святынях, их истории, традициях, хранившихся бабушками, – это значит, затронуть самую дорогую струну в душе нашего человека. Причем этот разговор может быть и заочным – через книги, статьи, публикации в интернете. Раскрывать людям смысл местной церковной истории – значит, открывать творческий смысл Церкви на земле, причем на конкретной, родной земле. Я неоднократно убеждался в этом в своей жизни и деятельности.
Что касается курса «История РПЦ в 1953 — 1990 гг.»: с этим временем связаны разные представления – об «Оттепели», и в то же время о новых периодах давления на Церковь, или о времени, когда Церковь уже как-то встраивается в новую советскую реальность, сосуществует с государством… В чем для вас принципиальное отличие этого периода от первой половины XX века?
- Здесь, конечно же, необходимо обратить внимание на смену поколений, как со стороны гонителей Церкви, так и в самой Церкви. Появилось много советских верующих, людей, которые не были против советского строя, но оставались привержены Церкви. И, конечно, много было тайного, сокрытого, того, что не афишировалось, как и во всей советской истории.
Например, сына протопресвитера Николая Колчицкого, который был театральным актером, пытались агитировать за новые советские праздники. Ему доказывали, что встречать Новый год вместе с трудовым коллективом, как это показано, например, в фильме «Карнавальная ночь», – хорошо и правильно. «А вот как встречает Новый год ваш отец, священник?» – «В Кремле, с Патриархом и правительством», отвечал он, вызывая шок у вопрошавших. Но о том, что на высшем уровне советское руководство вполне терпимо относится к иерархам Церкви, знали немногие. Советская пропаганда во многом лгала, эта ложь не забыта и сейчас. И если историю гонений на Церковь 1920-1930-х годов, мы понимаем сейчас более адекватно, то историю послевоенную во многом видим через шоры пропаганды, как советской, так и антисоветской. Очистить ее полностью от пропагандистских штампов вряд ли возможно, но обратить на них внимание – необходимо. Можно сказать, что история Церкви в этот период – вершина айсберга, 90% объема которого не видны под холодной темной водой.
Какие темы и вопросы из церковной истории второй половины XX века вам кажутся недостаточно раскрытыми и изученными (в плане направлений исследований для магистрантов)?
- Для второй половины ХХ века тем на местном уровне гораздо меньше, чем для периода гонений, в частности из-за сокращения количества самих приходов, затем из-за потаенности их жизни. Открыты архивные фонды уполномоченных, но что в них можно увидеть? В основном, их наполнение – жалобы и скандалы. Но церковная история не сводится к жалобам и скандалам. Подходы для изучения этого периода еще предстоит выработать, к тому немногому, что доступно, следует относиться критично, но исследовать нужно.
Одной из актуальных тем я бы назвал историю созыва Поместных Соборов в послевоенное время. Да, они проходили предельно формально, под жестким контролем властей. Но в них участвовали от епархий живые люди. Кто они были, какие их судьбы, почему удостоились стать делегатами Соборов? Мы только готовим к публикации неполные сведения об участниках Поместного собора 1917-1918 гг. Но ведь были Поместные Соборы 1945, 1970, наконец, 1991 годов, и в них участвовали не только архиереи, но и священники и миряне.
Кроме того, люди, которые трудились на приходах – о многих их них еще есть живая память.
Очень важной темой в церковной истории мне представляется отношение к религии ученых. Огромный прогресс советской науки был связан со значительными послаблениями для людей науки.
Например, в Дубне, рядом с Объединенным центром ядерных исследований, для его директора – академика Боголюбова, сына священника, открыли храм. Студенты МИФИ в 1970-х годах ездили летом реставрировать православные церкви. А огромный интерес светских ученых и деятелей культуры к русской иконописи, к русской религиозной философии! Все это во многом еще не раскрыто.
С героической эпохой гонений 1920-1930-х нас связывает менее героическая и во многом туманная для нас послевоенная советская эпоха. Проследить драгоценные связи, пути передачи церковной традиции – достойная задача.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
«Мы ужаснемся, когда архивы будут вновь рассекречены»: интервью с Андреем Александровичем Кострюковым
Чем важно наследие русской церковной эмиграции и какие мифы связаны с историей Русской Зарубежной Церкви? Какие темы предстоит исследовать студентам новой магистратуры по церковной истории советского периода? Об этом – в интервью с доктором исторических наук Андреем Кострюковым. Читать далее »
Как выбрать магистратуру и направление исследования?
Запись вебинара для абитуриентов, который прошел 30 мая 2023 года Читать далее »