Новости 2023

В дистанционную магистратуру ИДО поступают студенты из разных регионов и стран, с разным жизненным опытом и интересами. Мы собираем истории наших магистрантов, ведь любая образовательная программа – это прежде всего люди, которые преподают и учатся. Сегодня о своем пути к вере и о главном интересе учебы в магистратуре рассказывает протоиерей Ахия Рахимжанов – клирик Введенского кафедрального собора города Караганды.

О своей истории:

Биография у меня своеобразная, характерная для людей, родившихся в СССР: мой папа – казах, а мама – русская. Мама родилась в Петропавловске-Камчатском, потому что дедушка был капитаном первого ранга, подводником, конец войны встретил на Тихом океане. После войны его назначили командиром бригады «подплава» в город Палдиски ЭССР и мама заканчивала Политехнический институт в Таллине, а папа от Карагандинского мединститута поехал в стройотряд на эстонский остров Саареамаа, и там родители познакомились. Я родился на станции Даурия Забайкальского района Читинской области, где папа проходил срочную службу офицером по окончании военной кафедры. Моя юность прошла в Эстонии, потом в 1980-е годы мы поехали на историческую родину папы, а учился я в Караганде – здесь было проще поступить в вуз, чем в Алма-Ате. Мне здесь понравились люди, контингент ещё из тех, кто по приезжал сюда на спецпоселение, т. н. «раскулаченные», бывшие узники КарЛага. Мне рассказывали, что в обычных средних школах здесь раньше преподавали московские профессора, которым запрещали возвращаться обратно. Поэтому я здесь встретил представителей того поколения людей особой культуры, с красивой правильной речью, и я решил здесь остаться.

Потом были чудеса в жизни: не знаю, почему с другими Господь так не поступает, но мне Он однажды просто показал, что Он есть, это было, конечно, и очень страшное событие, но и чудесное. Он попустил мне впасть в такую ситуацию, из которой Он же Сам меня и вытащил, и два года я был абсолютно уверен, что есть Бог, и в этой жизни надо только к Нему тянуться, а всё остальное не имеет никакого значения. А в 1996 году, я полетел в Москву по делам, и там произошло чудо: Бог показал мне, что Он присутствует именно в православной Церкви. Чудо было связано с книгой «Закон Божий» Серафима Слободского – первая книжка, которую я купил на каком-то развале в подземном переходе, куда я направился за приобретением какого-нибудь самоучителя английского языка. Увидев на книжном «развале» одну религиозную литературу, был чрезвычайно разочарован. Библию как-то брался читать - не впечатлила. Увидел «Закон Божий» - решил его взять, вспомнил, что Ульянов-Ленин на «пятерку» его знал, ну и решил прочесть, что это он такое изучал и крестик потом нательный выбросил. Православие для меня было чем-то не совсем плохим, 90% процентам крестьянского населения России XIX века и старухам полуграмотным пойдет. Но для современного верующего надо что-то солиднее - Рерихи, Андреев, Блаватская и, разумеется, универсальные восточные учения, возвышающиеся над межрелигиозными и межэтническими барьерами.

То, что произошло потом, языком описать не могу. Я просто в шоке был и думал: интересно, а те, кто ходит в храм – свечи ставят перед иконами, крестятся, записочки там пишут – они хоть понимают, с Кем они имеют дело?

Я начал делиться этой радостью встречи с Богом со всеми встречавшимися мне людьми, начиная с москвичей. По пути домой (а поезд из Москвы до Караганды идёт примерно три дня и две ночи) я проповедовал всем, представляете? Я вообще ничего не знал о христианстве, кроме сведений, поверхностно почерпнутых мною из «Закона Божия», а женщина, соседка по купе, постарше меня, слушала, разинув рот. Я и не помню, что я говорил, у меня в голове, естественно, была каша, там перемешались все мои взгляды, но я точно знал, что Христос – это Бог, и именно в Православии.  

Я думал: надо будет обязательно ходить в православную Церковь, потому что я точно знал, что там есть Бог. Потом Он мне показал, что без крещения ничего не получится, и я крестился 1 мая 1996 года. Так как я историк по образованию, я предложил еще в воскресной школе преподавать детям историю Русской Церкви по учебнику Бахметьевой, примитивный учебник, но детям нравилось, видимо, я был окрылённый и вдохновлённый, мне вполне хватало этого объёма, так что некоторые до сих пор пишут, что вспоминают мои уроки. Имея определенный достаток, целыми днями пропадал в храме, чем удивлял свою крещеную супругу, ну и рукоположили меня в диаконы 27 декабря 1997 года: настоятель заметил мою тягу к храму.

Об учебе:

Я заканчивал бакалавриат в филиале ПСТГУ: к нам в Караганду приезжали преподаватели, были возможности и дистанционно учиться, я поступил и не пожалел: очень понравился процесс обучения, но самое главное, понравилось общение с преподавателями. Было очень важно видеть множество мотивированных людей. Приезжает, например, историк, и видно, что он полностью погружён в тему, насколько он владеет материалом, насколько знаком с художественной литературой, ярко иллюстрирующей те или иные события. Это меня стимулировало к тому, чтобы так же проводить и свои занятия по Новому Завету, по истории Церкви, выходить за рамки учебников. Когда у меня была защита, я приезжал в Москву, и то, как меня принял коллектив преподавателей ВУЗа, межличностные отношения, знакомство с ректором о. Владимиром Воробьевым меня поразили, остались одни тёплые впечатления.

Прошлым летом некоторые представители знакомого мне духовенства решили поступить в магистратуру МДА, а я и так собирался самообразованием заниматься, подтянуть язык, что-то почитать, но систематическая учеба – лучший стимул. Я посмотрел на сайте, что там может наш ПСТГУ предложить? Обнаружил, что, оказывается, есть дистанционный формат магистратуры. И подумал, дай-ка я попробую. Дистанционный формат мне был знаком, и в воскресной школе мы уроки онлайн проводили, для меня это не проблема.

О специфике дистанционной учебы:

Мы всё равно друг друга видим на семинарах, есть постоянная аудитория учащихся, можем обмениваться репликами. Конечно, обычного общения не хватает: когда я встретился в Москве на Рождественских Чтениях со своими однокурсниками, это были совершенно другие впечатления. Но, с другой стороны, мы взрослые люди, и если детям нужен какой-то воспитательный, педагогический момент, то нам онлайн-взаимодействия вполне достаточно.

Зато я начинаю вспоминать орфографию. Изучая русский язык в школе, я не учил правила, потому что очень много читал и по памяти писал грамотно. А сейчас, из-за того, что читаешь чаще в электронном формате, и все больше современную публицистику, не художественную литературу, начинаешь понимать, что сложности с запятыми – это полбеды, уже и с орфографией беда. Когда я не пишу долго, я вдруг понимаю: не помню, как какое-то слово правильно пишется, и стыдно становится. А здесь я вынужден писать нормально, потому что меня же будут читать уважаемые мною преподаватели с отличным образованием, кандидат наук…

Когда ты учишься, ты читаешь литературу именно в поисках ответов на вопросы. Это совершенно разные подходы: когда читаешь для себя, напитываешься тем, чего твоя душа желает, а здесь ты вынужден отвечать на те вопросы, которые считает важными педагог. А у каждого человека своё видение. Прочитав одну и ту же книгу, каждый вынесет из этого произведения те или иные соображения, свои мысли. Во время учебы ты вынужден подстраиваться под педагога, если он какие-то комментарии пишет к ответу, на то, как он видит… Поймёт он тебя или не поймёт. Допустим, я знаю свою аудиторию, которой преподаю дистанционно, и, если люди задают вопросы, уводящие в сторону, я их останавливаю, предлагаю в храме подойти и задать такой вопрос. Есть люди с психологическими, а то и с психиатрическими проблемами в нашей религиозной среде. И здесь я понимаю, что и меня могут априори также дистанционно воспринимать, ну что поделать - такова специфика формата обучения. С точки зрения христианской это полезно, в конце концов, твоя конечная цель – не научиться, потому что «всякое знание упразднится» (1 Кор. 13:8), а стать христианином и спастись.

О теме магистерской работы:

При поступлении я обозначил как направление исследования труды святителя Игнатия (Брянчанинова). Темы, которые меня интересовали: где границы нашей свободы, ограничиваемой, к примеру, послушанием священноначалию, проблема псевдостарчества. Мне очень повезло, что я общался с людьми, которых, действительно, можно назвать духовно опытными, и я через них познакомился с практическим христианством, познакомившись сначала со святостью. Многие из этих людей уже почили, а кто-то ещё жив - их облик мне напоминает блеск светлячков в кромешной тьме. Поэтому некий пессимизм святителя Игнатия Брянчанинова созвучен моему настроению. Но по святителю Игнатию написано уже предостаточно. Зато появилась другая тема: я руководитель отдела религиозного образования и катехизации нашей Карагандинской и Шахтинской епархии, много общаюсь с педагогами, и они мне каждый раз говорят: «Что с детьми после окончания воскресной школы делать, почему ими никто не занимается, почему мы не можем их далее чем-то заинтересовать, почему они не идут в молодежную группу?». Проблема есть, и у всех она на слуху, и к ней все относятся как к чему-то вполне естественному, вот и на Рождественских Чтениях сказали как о чём-то само собой разумеющемся: дети, когда подрастают, уходят из воскресной школы. Моя однокурсница, которая живет в Испании, рассказала, что и там такая проблема есть, и она думала, что это только за рубежом такой естественный процесс, но, оказывается, и на постсоветском пространстве проблема актуальна. И я с научным руководителем, протоиереем Геннадием Егоровым, обсуждаю сейчас, как эту проблему можно обозначить.

О впечатлениях от первого семестра:

Мне интересны преподаватели, люди, которые занимались с нами. Мне всегда импонируют неравнодушные люди, которые занимаются своим делом не только потому, что это их послушание, трудовая обязанность, но и переживающие за результат своей деятельности, каковых у нас становится все меньше. Иногда на преподавателей обижаются: почему реферат заставляют переделывать, что-то обратно вернули, есть позиция, «поставь тройку и отстань от меня», не отнимай много времени.

Но я в таких случаях преподавателей понимаю: всё, что мы должны были выучить в период обучения на бакалавриате, мы давно выучили, а сейчас мы должны включать мозг и начинать работать, чтобы он из спящего режима вышел… Можно где-то что-то «скопипастить», в группе друг у друга что-то взять, своими словами изложить чужую мысль, перефразировать, упростить себе задачу, ускорить процесс. Но зачем я поступал, если такой ерундой заниматься? Что тогда ты реально получишь – в лучшем случае только диплом и больше ничего.

Мне сам процесс нравится. И уже не столь важен результат, получится или не получится закончить магистратуру, важнее общение с преподавателями: когда с такими людьми, как, например, Татьяна Николаевна Резвых, - разговариваешь в вебинаре и приятно, когда человек с полуслова тебя понимает… Нечасто встречаешься с такими людьми.  Как-то окрыляешься и хочется ещё читать, понимаешь: вот сейчас я «Диалоги» Платона прочитал, а ещё надо к ним когда-то вернуться, и начинаешь кому-то из окружения своего, встречающимся приводить что-то из того, что мы обсуждали…

Многое зависит от того, как педагог относится к своему предмету, а здесь, как правило, педагоги неравнодушные – те, с кем мне приходилось общаться, очевидно влюблены в свой предмет, люди, если так можно выразиться, живут им.

ПОДРОБНЕЕ О МАГИСТРАТУРЕ:

Дистанционная магистратура по теологии ИДО ПСТГУ

Магистратура по теологии "Православное богословие и философия в современном дискурсе": обучение полностью дистанционное, диплом государственного образца. Читать далее »