Новости 2015

26.11.2015

Какие еще трудности в восприятии материала у слушателей встречаются, с чем они не соглашаются?
Трудностей в восприятии очень много. Одна трудность, как я уже говорила, связана с малой воцерковленностью, но она преодолима, если человек хочет учиться и выполняет все рекомендации к заданиям. Если сказано, что для выполнения задания надо прочитать эти параграфы, прослушать этот фрагмент аудиолекции и посмотреть эти слайды, то нужно это и сделать. Тогда легко обнаружится правильный ответ, и задание не нужно будет дорабатывать. Даже с нулевого уровня можно подняться на уровень хороший – четверки или даже пятерки. Если же человек игнорирует предложенную схему изучения какой-либо темы, то у него, конечно, появляются сложности.
Проблемы в учебе бывают у регентов и певцов. Казалось бы, они должны легко изучать материал. Но здесь на первый план выходят два момента: уверенность в том, что «я все знаю – я столько лет пою», то есть человек не хочет встать в позицию ученика. Он сердится, спорит, но не хочет смириться, чтобы прочитать заданный материал и убедиться, что, оказывается, он знает не все. И второй момент, это подход, при котором, что называется, «за деревьями леса не видно». Они привыкли к каким-то уставным тонкостям и за этими тонкостями не хотят или не могут увидеть главного: этой самой мысли Устава, логики, замысла, лежащего в его предписаниях. Замысел увидеть несложно, я его постоянно проговариваю. Но он ими почему-то не принимается, а придается значение каким-то формальностям, мелочам, начинается копание, придирки.
Устав, при всей его стройности, все же не является абсолютно строгой системой, это не математика, где существуют только такая таблица умножения, только такие формулы и т.д. Поэтому всегда, когда мы говорим об Уставе, мы говорим, что существуют правила, мудрые, внутренне согласованные, но есть и исключения, которые я совершенно сознательно оставляю их за кадром. Потому что если я буду говорить, что это делается так, а потом, буду говорить «но…», а дальше перечислять десяток исключений, слушатели не воспримут, будет тяжело. Главное, чтобы люди усвоили правила. К сожалению люди такого вот «копательного» склада любят разбираться в тонкостях и когда в них увязают, не могут усвоить самого главного.

Какая тема программы самая сложная?
Самая сложная тема – «Всенощное бдение», на ней большинство спотыкается. Мы насколько возможно отводим на нее все больше и больше времени, упрощаем задания как можем. В интернете мы ведем курс в параллель с Оксаной Николаевной Шевченко, около 10 лет, и мы постоянно советуемся, что же делать, чтобы люди, наконец, эту тему освоили. Предупреждаем слушателей, что тема самая сложная, даем разнообразные задания, которые направлены как на структуру службы, так и на содержания песнопений. Структуру службы уловить тяжело. Мы не заставляем заучивать ее наизусть, но все-таки какую-то канву надо знать и надо отличать, скажем, вечерню от утрени и узнавать их на богослужении. И это поначалу тяжело дается.
После каждого курса мы с Оксаной Николаевной обсуждаем, как еще усовершенствовать методический материал, чтобы тема осваивалась. Она самая главная – основа всего курса, без нее нельзя идти дальше, потому что на утреню, в том варианте, в каком мы ее изучили, потом накладываются, скажем, великопостные особенности, пасхальные черты и т.д. Но мы всегда говорим, что если ее освоили, дальше все пойдет легко, и слушатели пишут, что да, правда, все так и есть. В этом году попробуем вводим консультации через вебинар по этой и другим темам.

Какие задания предлагаются слушателям на курсе «Устав и гмнография»?
Если мы говорим про дистанционную программу, то после каждой темы существует система заданий, они разные, одни направлены на Устав, на проверку изученных правил, другие – на проверку знаний по гимнографии. Есть вопросы дискуссионные, например, нужно ли вводить в богослужение русский язык, вопросы, связанные с партесным пением в храмах и т.д. Их мы обсуждаем на форумах. Для меня это важно, во-первых, потому что здесь слушателям дается возможность поговорить о наболевшем, об интересном. Во-вторых, в вопросах слушатели раскрываются: бывают люди, жестко настроенные на то, чтобы богослужебные традиции подстраивались под них, а другие им отвечают, что нет, это мы должны меняться, но не нужно менять традицию, существующую не одно столетие. За богослужение на русском выступают обычно 2-3 из группы, не больше. Меня радует сам факт дискуссии, то, как слушатели, стоящие за сохранение традиций, убеждают своих оппонентов, какие аргументы приводят. Например, с английским, который нужен для зарубежных поездок или карьеры, и мы его учим, почему же мы не можем изучить церковнославянский, чтобы понимать богослужение. Мы обсуждаем и другие моменты, например, как не потерять духовную бодрость в праздники.

Мне кажется, что такая трехчастная форма заданий на дистанционной программе оправдана. Практика показала, что без обсуждения спорных вопросов будет скучно. На вечернем отделении я даю письменные контрольные, обязательно разбираем песнопения, есть домашние задания по песнопениям. Для меня важно, чтобы ни одна форма обучения не потеряла ничего из того, что имеет другая. Они как бы взаимодополняют друг друга. Например, система контрольных работ на вечернем отделении родилась из интернет-курса. Сначала был разработан интернет-курс с заданиями, и я подумала, почему же вечерники и заочники ничего не делают, и в результате контрольные работы из интернет-курса перешли в задания для вечерников.

Изучаете ли вы православное богослужение в других странах?
Об этом всегда спрашивают на занятиях. И я отвечаю «нет», потому что чтобы что-нибудь сравнивать, мы должны знать, что мы сравниваем и с чем. Сравнить два объекта можно, когда один изучили и второй. Если мы не знаем, что такое Всенощное бдение, называем его вечерней, как можно говорить о богослужебной традиции другой страны? По этой же причине мы мало касаемся истории богослужений, потому что сначала нужно понять, историю чего мы изучаем.
Наша программа «Богослужебный устав и гимнография» – это современный срез, это современная практика совершения богослужения. Там, где это необходимо, я даю экскурс в историю, но он интересен для человека, который знает о чем идет речь. Допустим, есть служба, в народе называемая «Двенадцать Страстных Евангелий», это утреня Великой Пятницы, на которой 12 раз читается Евангелие. Человек, знающий о чем идет речь, с большим интересом воспримет информацию о том, как зародилась эта традиция: на Святой Земле были шествия по святым местам – местам, связанным с последними часами жизни Спасителя, местам Его страданий. Шествия сопровождались остановками, на них читали Евангелие. Для подготовленного слушателя эта информация будет дополнением к современной практике совершения богослужения. Если же он никогда в жизни не слышал о службе Двенадцати Евангелий, если он никогда на ней не был, что ему даст эта информация? Увеличит кашу в его голове. Моя задача – эту кашу, по возможности, ликвидировать, дать четкое представление о современном варианте богослужения. Когда современный вариант укладывается, закрепляется практикой, тогда может быть интересно изучать богослужение дальше: историю, серьезные исследования литургистов по формированию разных частей служб. Такие вопросы я сразу останавливаю, потому что если я говорю, что сразу после славословия в современном греческом приходском богослужении происходит то-то и то-то, я вхожу в систему понятий литургики. И если человек не знает, что такое славословие, и к какой службе оно относится, бессмысленно объяснять ему, в чем отличие греческого приходского богослужения от нашего. Но надеюсь, что базу к курсу сравнительной литургики слушатели на нашем курсе освоят, а в качестве продолжения на отдельных модулях другой преподаватель разработает материал по сопоставлению богослужебных традиций. Это может быть хорошим продолжением нашего курса.

Вы не хотите сами сделать продолжение?
Не то, что не хочу. По моему глубокому убеждению, наиболее востребованным является именно нынешний уровень изучения богослужебного Устава. И хочется заниматься тем, что реально необходимо людям. Немного поясню.
Богословие, как и любая другая научная область, востребовано немногими, как немногие занимаются на научном уровне физикой, историей, биологией и т.д. Чтобы понять, что я имею в виду, можно посмотреть статьи по литургике в Православной энциклопедии ‒ статьи хорошего научного уровня, но понятные и жизненно необходимые далеко не каждому прихожанину. А знание, которое мы даем нужно всем, и поэтому мне не хочется уходить с этого уровня. Лучшим результатом программы я считаю, являются отзывы слушателей о том, что они стали ходить в храм и понимать, что там происходит. Если человек, который не ходил в храм, стал ходить на службы сознательно, полюбил богослужение, стал его слушать и слышать – это самое главное, вхождение в богослужебную традицию благодаря нашему курсу произошло. А это и есть цель курса – способствовать вхождению в богослужебную традицию и осознанному пребыванию в ней.
Богословие – наука, литургика – такая же наука, со своим методологическим аппаратом, источниковой базой, научными авторитетами и т.д. И когда мы эту науку даем людям, которые не понимают, что такое всенощное бдение, то мы просто губим их, надолго отбиваем интерес к изучению богослужения. Поэтому мое глубокое убеждение ‒ оставить программу на таком уровне.
А если говорить о развитии, то развивать курс только в сторону более глубокого проникновения в замысел Устава, в осознание места богослужения в жизни Церкви и каждого отдельного человека. В последнее время я с большим удовольствием подбираю цитаты святых отцов о богослужении и внутреннем изменении человека на богослужении, о том, чего лишен человек, не посещающий службы. Мы знаем, что надо ходить, а почему надо? Что там происходит с нами, почему без этого нормальная духовная жизнь невозможна? Вот это мне важно донести до слушателей. Уже в этом учебном году в интернет-курсе появились новые задания этой тематики, скажем, почему небесный покровитель нашего Института ДО свт. Феофан Затворник называл церковные службы «оттирателями чувств у омертвелой души» и каким образом службы прививают нашему сердцу «соуслаждение духовному» («Путь ко спасению»).
Хорошо было бы развивать программу и в методологическом отношении, например, включить видеоматериалы: записи служб с комментариями, видеолекции. Сейчас видеозаписи служб можно найти в Интернете, но комментарии к ним не всегда отвечают учебным задачам нашего курса.

Посещаете ли Вы вместе со слушателями храм с целью изучения богослужения?
На мой взгляд, в этом нет необходимости. Достаточно в конце каждого занятия напутствовать слушателей: «Обратите внимание, сегодня на богослужении будет то-то и то-то». А следующий раз спросить: «Видели, услышали, заметили? Кто заметил?» Кто-то говорит: «Я заметил», кто-то: «А я нет». ‒ «Давайте еще раз, на следующей службе попробуем увидеть изученные моменты». Так я их постоянно тереблю, чтобы они слышали и понимали, что происходит.
Вместе мы ходим только в тех случаях, когда занятие попадает на какие-нибудь особые дни, но отмены занятий по приказу отца ректора нет. Например, Суббота Акафиста – совершенно потрясающее богослужение в 5-ю субботу Великого поста, когда на утрене (вечером в пятницу) поется Акафист Матери Божией. Это единственный уставной случай пения Акафиста на богослужении. В Николо-Кузнецком храме богослужение начинается в 17 часов, а лекция в 18-30, и если занятие у нас в пятницу, я приглашаю слушателей прийти на службу перед лекцией и послушать Акафист. Даже если в этом случае мы начнем лекцию чуть позже и 15 лишних минут постоим в храме, ничего страшного.
Так бывает, если Великим постом в нашем университетском храме Литургия Преждеосвященных Даров служится вечером, на Страстной Седмице ‒ если занятие проходит в понедельник или вторник, когда поется тропарь «Се Жених грядет в полуночи». Мы идем на службу, какую-то часть службы стоим, потом уходим учиться. Но это, скорее, исключение – не правило.
И еще паломнические поездки. Слушатели (вечерники и заочники) с большим удовольствием вспоминают, как мы ездили по монастырям и со смехом рассказывают, что боялись: вдруг я подойду и спрошу, что сейчас поется, а они не ответят. Это воспринималось ими как продолжение занятий, но я такой цели перед собой не ставила.

Как Вы относитесь к тому, что прихожане на службу приходят с книжками?
Очень хорошо отношусь. В университетском храме свт. Николая в Кузнецах на праздничных и постных службах многие прихожане с книжками, планшетами, телефонами следят за ходом богослужения, стараются вникнуть в слова песнопений. Как здесь мы можем помочь? Дело в том, что наше богослужение построено по сложным схемам и правилам, и нет ни одной книги, где бы служба каждого дня была напечатана «от и до», поэтому, даже имея брошюру, скажем, с текстом праздничного богослужения, в нем непросто ориентироваться: непонятно, в какой момент открыть книжку и в какой ‒ закрыть. А наша программа учит слушателей разбираться в структуре служб, чтобы они знали, когда им надо открыть книжку, а когда ее можно какое-то время отложить, потому что будут звучать неизменяемые тексты, присутствующие на каждой службе и потому не включенные в текст службы праздника.

В сознании прихожан много обрядовых пережитков, обсуждаете ли Вы это со слушателями?
Конечно, мы говорим о предрассудках, особенно на Страстной Седмице или во время рождественского поста. На Страстной Седмице я убеждаю ходить на службы, а не печь куличи или утраивать, скажем, генеральную уборку в Великий Четверг. Объясняю, что это святые дни для любого христианина, как в это время можно бегать по магазинам за продуктами на праздничный стол? Это все субботние хлопоты. Как в Великий Четверг можно красить яйца, когда мы ждем вечером самую страшную службу ‒ утреню с чтением двенадцати Страстных Евангелий, посвященную последним, самым тяжелым часам земной жизни Господа? Не знаю, насколько успешно, но каждый раз об этом говорю. На дистанционной программе все это выходит на форумы в виде обсуждения: «Как бы вы объяснили…», «Что вы думаете…». Хочется, чтобы слушатели порассуждали на эту тему.
Вторая сторона этой проблемы – поведение в храме и момент ухода из храма, например, когда прихожане приходят на всенощную к помазанию и после него уходят. Горько видеть, когда на всенощной поют великое славословие, а прихожане, думая, что помазанием все закончилось, уходят. Если я говорю, что уходить со всенощной, если очень надо, лучше после великого славословия, значит, я должна научить слушателей узнавать это великое славословие, ждать его, понимать, где, в каком месте службы оно будет. Или почему, скажем, нельзя сидеть на Шестопсалмии: мы читаем выдержки из Устава о том, как надо себя вести. Эти моменты для нас важны.

Когда Вы слышите ошибки на богослужении, как это воспринимается?
Нормально.. Бывает, чтец ошибается, например, в титлах, и вместо «Дева рождает, и паки Дева пребывает…», читает: «Два рождает, и… паки два пребывает». Понятно, что человек пока не знает, что под титлом данное слово читается как «Дева». Я спокойно к этому отношусь. Было больше смущения, когда я изучала церковнославянский язык в ПСТБИ. Нас учили правильному произношению: оканию ([Отца], а не [атца]), проговариванию всех звуков (как пишется, так и слышится), в т.ч. ‒ не заглушать согласные звуки ([Бог], а не [Бох], [враг], а не [врак]). И когда нас этому правильному произношению научили, мы, конечно, были расстроены от того, как читают в храмах, но это прошло, я перестала обращать на это внимание.
А что касается изменений в строе богослужения, я, конечно, переживаю. И даже не из-за сокращений, о причинах которых мы уже говорили, сколько из-за принципиальных искажений. Скажем, когда в канву всенощной вставляют акафист, который Устав не предписывает вставлять, так как в этом месте должно читаться Священное Писание – кафисмы Псалтири. Всенощное бдение сразу теряет свою внутреннюю логику, стройность, динамику, которые прослеживаются даже в его сокращенном приходском варианте. Всенощное бдение построено гармонично, в нем осмысленно расставлены акценты, для оживления нашего внимания предусмотрены разные варианты исполнения богослужебных текстов, и когда туда вторгается акафист, он существенно искажает всенощную. Есть Суббота Акафиста, и другого акафиста наше богослужение не знает, зачем его включать в праздничное всенощное бдение, когда в нем и так предусмотрено большое число песнопений, посвященных празднику или святому? Но решение этой проблемы от меня не зависит.

Вы рассказываете об авторах и истории богослужебных текстов?
Конечно, рассказываю: про прп. Иоанна Домаскина, про прп. Косму Маюмского, монахиню Кассию и др., про историю создания песнопений в том варианте, в котором она зафиксирована в церковном предании. Рассказываю и эпизоды из современной жизни, скажем о неприятии сторонниками иудео-христианского диалога гимнографии Страстной седмицы с ее жесткими антииудейскими высказывания. Говорю о проблеме сохранения богослужения в его нынешнем виде, объясняю, почему его нужно таким хранить. Мы разбираем некоторые произведения классиков русской литературы, касающиеся богослужения – стихи А.С. Пушкина, рассказы А.П.Чехова. В некоторых темах это совершенно необходимый исторический и культурный контекст.

Каковы перспективы развития курса?
Мы уже немного говорили об этом, но давайте в заключение повторим. Мне хочется двигаться не столько в сторону усложнения заданий по Уставу, сколько в сторону осмысления сути богослужения. В последние годы мы говорим на занятиях о том, что богослужение наше подобно семени, зерну: как в зерне «спрятано» всё растение, так и в богослужении сконцентрирована вся наша православная традиция. Когда зернышко бросают в землю, оно раскрывается, прорастает, дает плод. И миссионеры, приходя к просвещаемому народу, прежде всего начинали совершать богослужение, из которого потом вырастало Православие в этой стране, местности. Отец Павел (Хондзинский) на своих лекциях об этом говорил, и для меня этот момент был очень важен. Я стараюсь объяснить слушателям, что в богослужении собрана вся наша православная традиция, что оно и есть живая жизнь Церкви, что только через богослужение мы можем проживать (а не просто изучать) Священную Историю, историю Церкви, отраженную в ее праздниках и подвигах святых.
Если говорить о формальной стороне программы, то курс не столько меняется, а сколько обрастает как «скелетик» разным материалом, например, о церковном пении, о богослужебной практике в монастырях; постепенно увеличивается объем гимнографического материала, который мы разбираем. Сейчас хочется святоотеческие высказывания о богослужении привлечь. Например, Феофан Затворник в «Начертании христианского нравоучения» писал, что праздники – это предвкушение покоя будущего века, где мы не будем работать, поскольку необходимости в этом не будет, поэтому и в праздники не нужно работать. Но это не праздность, а оставление ежедневных дел, отход от суеты ради пребывания с Богом. Задания такого типа уже включены в дистанционный курс.
Сейчас мне интересна именно эта сторона Устава, она важна для главной цели нашего курса, поскольку он не научный, а церковно-практический. Мне хочется достучаться до сердца человека, чтобы он почувствовал, что посещение богослужения ‒ это не нудная обязанность, а жизненная необходимость. Как жизненно необходимо дышать и есть, так жизненно необходимо присутствовать на богослужении, чтобы человек чувствовал, как мир меняется вокруг него, и он что-то теряет, когда не посещает службу.