Преподаватели

25.02.2019

Легко ли преподавать английский дистанционно? Почему при изучении иностранного языка не слишком полезны чтение и перевод текстов? Как справиться со страхом живого общения на английском языке? Для чего перед зарубежными стажировками требуется подготовительный курс? Обо всем этом, и еще немного о работе гидом на Соловецких островах, – в интервью с преподавателем курса «Современный английский язык» в магистратуре ИДО Алексеем Юрьевичем Алипичевым.

Алексей Юрьевич, Ваша основная работа – подготовка отраслевых переводчиков в Российском государственном аграрном университете. Эта отрасль далека от теологии. Как Вы начали работать в ИДО ПСТГУ?

– Я сам прошел комплексную инженерную, педагогическую и лингвистическую подготовку как переводчик широкого профиля со знанием английского языка, а также преподаватель иностранного языка для специальных целей. Но, поскольку я хожу в храм с 11 лет, в процессе изучения языка мне было интересно расширять кругозор – читать на английском описания истории храмов и монастырей, встречать иностранных гостей и показывать им Коломну, а также переводить материалы для сайта Свято-Троицкого Ново-Голутвина монастыря и поддерживаемого им радио «Благо» города Коломны. В 2004 году, после окончания вуза, я попробовал себя в роли гида-переводчика: будучи в Санкт-Петербурге проездом, увидел объявление, что в Коневский монастырь на Ладоге требуются люди, знающие английский, для работы гидами. В монастыре меня хорошо приняли, пригласили постажироваться. Там работали финские трудовые бригады, и я был связующим звеном между ними и руководством монастыря, а заодно проводил для них экскурсии. Потом началась учеба в аспирантуре и практическая работа на кафедре иностранных языков университета. Через пару лет я начал разрабатывать небольшие курсы для отраслевых переводчиков и впоследствии отразил свой опыт в кандидатской диссертации.
Параллельно летом я продолжал работу гида на Коневце, а потом на Соловках, где я познакомился с коллегами – студентами и выпускниками ПСТГУ. Там же я познакомился и с протоиереем Геннадием Егоровым, будущим директором ИДО. Поскольку я регулярно водил паломнические экскурсии, а образование у меня было светское, возникла потребность привести свои богословские знания в систему. Отец Геннадий порекомендовал мне курс «Нравственное богословие», затем я прошел практическую подготовку по программе «Христианская лексика английского языка». А в 2015 году отец Геннадий сообщил мне, что можно пройти переподготовку и попробовать преподавать английский дистанционно в магистратуре ИДО.

В ИДО Вы попали, в каком-то смысле, через Соловецкие острова. И сейчас, помимо преподавательской работы, Вы проводите экскурсии по Соловецкому монастырю? Насколько это сложная эта работа, чем она вас привлекает?

– Да, с 2005 года я каждый год приезжаю гидом на Соловки. В этом месте плотный поток туристов и паломников и очень нужны рабочие руки и языки. Я считаю, что это ответственное служение, и свою десятину года для него выделяю. Работа с языком в рамках деятельности паломнической службы – это зов сердца. Язык должен использоваться не только для профессиональной самореализации, но и для служения – Богу и людям.
Интуристов через паломническую службу приезжает немного, хотя среди экскурсантов были и монахи с Афона, и группа прихожан из Великобритании. Зарубежные гости разные – бывают отдельные туристы, которых интересует история и современность нашей страны, а могут быть и группы из приходов. Подход всегда индивидуален, и на фоне исторических событий я подчеркиваю связь человека с местом и то, как эта встреча отражается в дальнейшем на опыте духовной жизни.
Чаще приходится работать с русскими группам, и я всегда старюсь узнавать мотивацию людей: что их привело на острова и чего они ждут от встречи с Соловками? Обычно это опытные паломники, но бывают и те, для кого все впервые, так что открывается большой задел для миссионерской деятельности. Даже через паломническую службу к нам попадают люди, мало знающие о вере, – за компанию с верующими знакомыми, случайно записавшись на экскурсию… Они иначе воспринимают архипелаг, духовная составляющая зачастую от них скрыта. Очень важно помочь человеку открыть для себя это место. Мне кажется, что экскурсия прошла плодотворно, если мне говорят «Мы через ваш взгляд увидели Соловецкие острова и почувствовали их».
Маршруты в паломнической службе уже разработаны, апробированы и проверены годами, но, в отличие от работы в музее, здесь допускается доля импровизации – не в плане исторической и духовной информации, а в выборе «набора миссионерских средств и инструментов». Для меня это в первую очередь раскрытие собственного опыта восприятия Соловков. Хочется не просто доносить какие-то факты, сухую историческую информацию, а проводить параллели: как история Соловков отражалась на истории нашей страны и как соприкосновение с Соловками меняло жизнь разных людей, в историческом контексте и сейчас.
Если экскурсии дальние (например, на остров Анзер), на маршруте есть точки, где мы что-то рассказываем, а есть длинные переходы. На таких переходах я общаюсь с группой, ко мне подходят люди, которым хочется о чем-то спросить, узнать про мой личный опыт. Многих интересует, что заставляет людей несколько лет подряд приезжать на Соловки.

Сложился стереотип, что Соловецкий архипелаг – только тюрьма и лагерь. Мало кто из неподготовленных к встрече с островами вспоминает 600-летнюю историю монашества, значение Соловков для русской литературы, живописи, роль в исторических и политических процессах. Поэтому для многих острова открываются с новой точки зрения, и к этому месту можно применить слова патриарха Алексия II, сказанные про Валаам: задача наша в том, чтобы люди, которые приезжают сюда впервые туристами, затем не раз возвращались бы паломниками. А мы – сопровождающие, свидетели и, в определенной мере, соучастники, этого процесса.

В сфере Ваших профессиональных интересов программы международной академической мобильности, Вы даже разрабатывали учебник по подготовке к таким программам. О какой подготовке идет речь, в чем ее специфика?

– Лет пятнадцать назад в РГАУ стали активно развиваться программы академического обмена, стажировок за рубежом – академической мобильности. Первые участники таких программ столкнулись с рядом организационных, языковых, межкультурных сложностей, и стало ясно, что помимо знания языка им требуется большой пласт знаний и умений: подготовка документов, прохождение интервью и собеседования, получение визы, планирование дороги до принимающего вуза, адаптация в вузе, участие в занятиях, правильное оформление итоговой документации. Плюс сопутствующая культурная информация: как вести себя в соответствии с культурными нормами той или иной страны. Не только студенты, но и преподаватели плохо себе это представляли: не умели составлять на английском языке резюме и мотивационное письмо, не понимали разницы между этими документами, терялись на собеседовании. Многих шокировал стандартный для деловых интервью вопрос комиссии «Докажите, что именно вы должны участвовать в проекте», люди начинали думать, что присутствует некая пристрастность в оценке или это только «для своих». За рубежом люди не умели правильно построить отношения с принимающими координаторами: не понимая что-то, не решались уточнить, порой неправильно оформляли документы и вынуждены были уезжать из страны раньше, чем заканчивался грант.
Возникла необходимость разработать курс «Предварительная подготовка к прохождению программ академической мобильности (Pre-departure training)». Традиционно преподаватели думали, что в этот курс должен входить только язык. Но мы провели исследования, чтобы более четко понять цели и задачи участников программ академической мобильности, а также отразить в курсе структуру программы, понять, какие сферы и ситуации общения наиболее частотны и требуют специальной подготовки. Три года мы посещали разные страны, проводили анкетирование, анализировали европейский опыт, подбирали материалы, разрабатывали и обсуждали интерактивные упражнения. В результате получился учебно-методический комплекс, который был апробирован в МАДИ, в РГАУ, в ряде вузов-партнеров. Все, кто проходил обучение на этом курсе, считали, что польза от него есть.
Когда я проектировал курс «Современный иностранный язык» для дистанционной магистратуры ИДО, я в какой-то мере использовал этот опыт, подходы и наработки.

Православное богословие и философия в современном дискурсе

Каковы главные задачи курса «Современный иностранный язык», который Вы преподаете в ИДО?

– Нужно отталкиваться от потребностей обучающихся – мы должны понимать, в каких сферах и ситуациях наши выпускники могут использовать иностранный язык. При написании диплома возникает необходимость работать с иностранными источниками: подобрать информацию, проработать ее и правильно использовать для решения практических задач. Тем, кто занимается наукой, требуется участвовать в международных конференциях, переписываться с зарубежными коллегами, готовить научные статьи для публикации за рубежом (сейчас, когда так популярны наукометрические базы Scopus и ей подобные, как минимум надо уметь делать англоязычные аннотации и правильно оформлять список литературы для публикаций в международных журналах). Тем, кто ездит за рубеж, необходимо уметь использовать язык в типичных ситуациях профессионально-бытового общения – от зарубежного аэропорта и перемещения по городу до профессионального и научного общения с коллегами на конференции. Так что цели нашего курса: формирование умений работать с информацией на иностранном языке, создавать свою собственную информацию на иностранном языке, доносить ее до иноязычной аудитории и вести себя адекватно в различных ситуациях.
Курс рассчитан на год и разделен на четыре части. Я стараюсь делать четкий график: определенные дни для подготовки и сдачи заданий, для их проверки, чтобы учащиеся могли планировать время заранее. В неделю достаточно несколько часов уделять самостоятельной работе и примерно час – контактам с преподавателем или участию в чатах и вебинарах.
Не нужно путать наш магистерский курс «Современный иностранный язык» с курсом интенсивного изучения иностранного языка. Это совершенно разные подходы: в рамках магистерской программы люди изучают несколько курсов одновременно, и некорректно делать языковой курс очень интенсивным и направленным на развитие всех навыков речевой деятельности. Для такой задачи пришлось бы несколько раз в неделю посвящать занятиям несколько часов. У нас курс языка для специальных целей, с элементами делового и академического языка, а также основ межкультурного общения.

При поступлении в магистратуру ИДО от абитуриентов не требуется определенный уровень иностранного языка. Как Вы работаете с теми, чей уровень языка ниже среднего?

– Мы исходим из того, что задача двоякая: не напугать тех, кто слабо знает язык, недоступностью курса, а тем, кто готов выйти за рамки обязательной программы, дать максимум пользы от курса. Поэтому все задания делятся на два типа: обязательные и дополнительные для тех, кто хочет успеть больше.
Чтобы не напугать, важно не ошеломить сразу обилием устного общения. Поэтому на первом этапе больше заданий студенты делают письменно. Параллельно я вступаю с ними в переписку на английском языке, даю комментарии, провоцирую встречные вопросы. Если я вижу, что учащиеся справляются, я предлагаю дополнительные виды взаимодействия – творческие групповые проекты, переписку в чате в режиме реального времени и, в идеале, вебинары, где происходит обсуждение индивидуальных исследовательских проектов.
Для тех, кто хочет потренировать устную речь, но стесняется участвовать в вебинаре, мы нашли компромиссный вариант: учащийся готовит презентацию, записывает текст на диктофон и присылает его мне вместе со слайдами в виде озвученного ролика. Так мне удается оценить не только содержание и письменное речевое оформление слайдов, но и качество речи, указать на ошибки в произношении. С диктофоном проще: нет страха перед камерой, перед прямым эфиром, а этот страх многим мешает свободно говорить даже на русском языке.

Как строится курс, какие инновационные методы преподавания используются в нем?

– Когда преподаешь английский дистанционно, все методы инновационные, ведь здесь не практикуются традиционные задания на чтение и перевод, распространенные в школах и в вузах. Да и в системе очного обучения эти задания устарели. Эта форма работы удобна преподавателям: они знают учебные тексты, им проще отрабатывать произношение, ставить ударение, логические паузы. Но мы ведь не дикторов готовим, а людей, которые сумеют использовать язык для решения типичных проблем.

Вы когда-нибудь видели на производстве людей, которые читают и переводят со словарем вслух? Тексты читают, чтобы извлечь полезную информацию, а вслух разговаривают в беседе, по телефону.

Поэтому, на мой взгляд, главные подходы сейчас – контекстное обучение и проблемно-коммуникативное обучение.
Контекстное обучение предполагает анализ конкретных ситуаций общения, которые могут возникнуть в будущем у наших выпускников. Проблемно-коммуникативное обучение предполагает выработку умения решать конкретные задачи, которые могут у них возникать.
Как это достигается? В моем курсе три модуля: текстовый, теоретический и коммуникативный.
Когда мы работаем с текстами, мы ставим задачу найти в тексте какую-то полезную информацию. Иной раз интересно посмотреть, как учащиеся переведут конкретный текст, но чаще им предлагается заполнить таблицу с неполными данными, установить причинно-следственные связи, расположить мысли текста по порядку и ряд других упражнений на смысловое прогнозирование и на контекстуальную догадку, которые помогают развивать аналитические способности. Тексты этого модуля посвящены межкультурному общению, академическому этикету в зарубежных вузах, организации жизни на кампусе, правилам публикации и цитирования – практическим вопросам, связанным с зарубежным образованием. Тексты христианской тематики мы не берем, потому что за моим курсом идет отдельный курс христианской лексики. Но, поскольку мы обсуждаем научную работу студентов, христианская лексика все равно в курс проникает.
Теоретический модуль направлен на развитие конкретных прикладных умений в области научно-академической деятельности. В этом модуле хорошо удается реализовывать различные формы групповой работы. Я разбиваю студентов на подгруппы, соединяя в одной группе сильных и более слабых, и наблюдаю за их совместной работой на форумах. Задания предполагают анализ специальной лексики, составление терминологического глоссария, поиск интересных и коммуникативно-ценных текстов по ключевым словам, составление на их основе списка рекомендаций. Очень полезно взаимное рецензирование аннотаций к англоязычным текстам и итоговых презентаций: студенты презентуют аналитические проекты по анализу содержания иноязычных источников, которые могут пригодиться для написания диссертации, и рецензируют друг друга. Человек выкладывает в форуме презентацию и свое аудио к ней, а другие студенты (условные «члены комиссии») смотрят, слушают и задают вопросы. В идеале хорошо переносить такие задания в вебинар, но не всем скорость реакции это позволяет. Но даже на форуме учащийся видит вопросы своих коллег и готовит мотивированные ответы. За счет таких групповых видов деятельности нам удается сделать теоретический модуль не сухим и не скучным, а практически наполненным и прагматически ценным.
Но самая интересная и наиболее интерактивная часть – коммуникативный модуль. Мы анализируем коммуникативное поведение в различных сферах и ситуациях общения, смотрим, какие вопросы могут возникнуть у человека, который хочет учиться за рубежом и связывается с представителем вуза или собрался на конференцию. Сначала мы разбираем типичные диалоги, потом идут упражнения на вставку слов, замену предложений местами. Потом – кейс, когда студент должен проанализировать ситуацию и написать запрос, мотивационное письмо или жалобу на то, что кто-то ему не помог.

Есть кейсы по академическому этикету: например, исследователь из России получает гневное письмо от зарубежного коллеги, который обвиняет его в плагиате. Учащиеся разбирают диалоги, где обсуждаются такие ситуации, потом составляют диалоги сами и, наконец, пишут ответ коллеге: извиняются, объясняя причины небрежного оформления ссылок, предлагают пути дальнейшего конструктивного сотрудничества.

В этом модуле мы используем чаты – переписка в синхронном режиме вызывает меньший стресс, чем устное общение. Тем более и в реальной жизни сейчас много переписки происходит по электронной почте и в мессенджерах.
В чате мы моделируем разные ситуации: например, я выступаю как представитель зарубежного вуза и провожу собеседование с кандидатами на стажировку за рубежом. Студенты примерно знают, какие стандартные вопросы я могу задать, но не знают, в каком порядке, и учатся спонтанно реагировать на вопросы. В таком формате им проще формулировать мысли, хотя мне порой приходится долго ждать ответов.

Насколько мешает отсутствие личного контакта, если изучать английский дистанционно? И, наоборот, есть ли у дистанционного обучения какие-то преимущества перед очными форматами?

– Допускаю, что в дистанционном обучении я как-то домысливаю образ студента, которого вижу только на фотографии в его профиле. Не мешает хотя бы раз в месяц общаться в вебинаре, к чему я стараюсь активно привлекать учащихся. Но каждый год я модифицирую задания курса и добавляю интерактивности.
В очном формате сложно смоделировать такие виды работы, как чат и форум, где студенты могут в переписке оценить свои сильные и слабые стороны – это большой плюс дистанционного курса. В форумах хорошо организовывать командную работу, и это прекрасная возможность для учащихся с разных концов страны работать сообща. Студентам нравится работать группой, они сближаются, общаются между собой, делятся проблемами и понимают, что они не одни в этом мире, ведь у них есть единомышленники.
Но с групповой работой в асинхронном режиме есть и проблемы: изначально готовы работать все, но часть студентов по разным причинам «выпадают» из процесса – кто-то заболел, уехал в командировку. И общие проекты иногда надолго зависают.
Еще минус дистанционного формата в том, что некоторые прибегают для выполнения заданий к помощи людей, знающих язык. Иногда этого даже не скрывают. Но в магистратуре изучение языка нужно для практических целей и я думаю, студент хотя бы анализирует саму задачу и то, что для него делают другие. По крайней мере, если ему такую задачу понадобится решать в жизни, он теперь знает, к кому можно обратиться за помощью. Язык – специфическая дисциплина, которая не всем дается легко. Главное – умение решать задачи, а язык – инструмент, помогающий в процессе их решения.

На что стоит обратить внимание тем, кто хочет подтянуть английский язык перед поступлением в магистратуру ИДО?

– Особых требований к уровню поступающих нет, все зависит от их желания. В моем курсе нет ничего невыполнимого.
Поступающим в магистратуру не помешает актуализировать навыки самопрезентации на английском: умение четко представиться, заявить о своих целях, задачах, ожиданиях, рассказать, что хотелось бы получить от курса. Надо четко представлять свои цели и алгоритмы их достижения. Иначе можно потратить массу времени на повторение грамматики и в итоге так и не суметь применить язык в нужной ситуации на практике.
И, конечно, сразу признаю, что мы не имеем возможности повторять базовую грамматику и лексику. Я выкладываю в курсе учебные справочные материалы, и те, у кого есть пробелы, могут сами с ними поработать и что-то восстановить. Главное: четко понимать, для чего нужен язык, и уметь проектировать свои собственные образовательные траектории. Уметь ответить на вопрос, что я могу из курса взять, чтобы мои конкретные задачи были в дальнейшем решены?

Читайте также: